Ор. Название: Treasure Of The Snow (Patricia St. John)
Перевод с английского: Галина Мехонцева
© Свет на Востоке 1992
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20 - 21 - 22 - 23 - 24 - 25 - 26 - 27 - 28
ПОЛНОЕ ПРИМИРЕНИЕ
Холодные компрессы бабушки оказались такими полезными, что на следующее утро, когда Анита проснулась, боль и опухоль почти прошли. Но ступать на ногу Анита пока еще не могла. Ночью снова пошел снег, и сугробы были такими глубокими, что отцу пришлось прокопать проход, чтобы зайти в коровник. День был не для игры на дворе. Но Аните, Данику и Белоснежке с тремя котятами не было скучно. Им было даже очень весело всем вместе в зале.
После обеда бабушка предложила им пойти поиграть на сеновале. Даник в корзинке отнес туда свою новую семью. Он устроил им там гнездо и весело кувыркался на сене. А Анита, устроившись в сторонке, раскрыла перед собой большую бабушкину Библию. Она начала листать ее. Ей хотелось найти тот особый стих, в котором Иисус стучится в дверь сердца, тот стих, что читал пастор. Она хотела выучить его наизусть. Долго искать ей не пришлось: пастор сказал, что стих этот из последней книги Библии. Вскоре она нашла его — двадцатый стих третьей главы книги Откровения: «Се, стою у двери и стучу. Если кто услышит голос Мой и откроет дверь, войду к нему и буду вечерять с ним и он со Мною». Анита повторяла про себя эти слова до тех пор, пока не выучила их наизусть. Ей только непонятно было здесь одно слово: «вечерять». При первой же возможности ей нужно спросить об этом у бабушки.
Затем она подперла голову руками и начала размышлять, наблюдая за Даником. Он кувыркался немного странно, так как здоровая нога его сгибалась в колене, а больная оставалась прямой. Мысли одна за другой проносились в голове Аниты. Она открыла дверь Господу Иисусу. Он вошел и теперь жил в ее сердце. Все случилось так, как ей говорила бабушка. Он вошел в ее сердце вместе с духом прощения и любви. От этого все угнетающие и злые мысли рассеялись, как тени перед светом, и простить Луку оказалось теперь совсем не трудным делом. В общем она уже не задумывалась над этим. Когда Иисус вошел в ее сердце, Он показал ей, насколько эгоистичной, не готовой любить и неверной была она сама. Теперь она беспокоилась о другом: сможет ли Лука простить ее? Она созналась ему, и он, казалось, вовсе не рассердился на нее. Но как бы там ни было, он потерял свой приз, и она чувствовала, что ей тут нужно что-то предпринять. Ведь оставались еще животные из Ноева ковчега. Если бы она принесла их учителю и все честно рассказала ему, учитель увидел бы, как красиво Лука умеет вырезать фигурки из дерева. Может быть, он дал бы Луке какой-нибудь другой приз?
Но тут ей стало страшно. Что же учитель подумает тогда о ней? А что скажут другие дети? Она решила все оставить, как есть, и больше об этом не думать. Как только она приняла это решение, то сразу почувствовала, что библейский стих уже не занимает ее и не радует. Она начала раскачиваться на перекладине и кормить коров через щель, пока отец не зашел в коровник доить их. Анита спустилась к нему, уселась в ясликормушку и болтала с ним, пока он работал.
Стемнело рано. Дети пошли в дом ужинать, после чего Данику пора было идти спать. Укладывание Даника вызвало целый переполох, так как бабушка хотела, чтобы котята спали в хлеву, а Даник забрал их всех с собой в постель. В конце концов каждому пришлось немного уступить. Все согласились, что котята будут спать под кроватью. Все это вызвало столько разговоров, что бабушка, совсем обессиленная, едва добралась до своего кресла.
Анита поставила свой стульчик рядом. Только она успела уютно устроиться, как раздался стук в дверь. Ей пришлось опять встать, чтобы отпереть дверь. На пороге стоял Лука, робко и смущенно сжимая руки. Аните хотелось быть вежливой, но в этот момент она тоже смутилась. Оба стояли, неловко поглядывая друг на друга. Каждый ждал, чтобы другой заговорил первым. Удивленная этим долгим молчанием, бабушка подняла голову.
— Заходи, Лука, — сказала она. — Хорошо, что ты пришел. Анита, принеси еще один стул и садитесь оба.
Они послушно сели. Лука, объяснив, что пришел осведомиться о ноге Аниты, опять погрузился в молчание. А Анита, ответив, что чувствует себя уже намного лучше, также замолчала и уставилась в пол.
Бабушка строго взглянула на обоих поверх своих очков.
— Анита и Лука, — внезапно сказала она, — вам нужно покончить с этой глупой ссорой. Пора вести себя прилично. Лука, ты сделал очень нехорошее дело, но сделал это не нарочно. И ты уже много настрадался из-за этого. Слезами горю не поможешь и потерянного не воротишь. Наберись смелости и начни жить заново. А ты, Анита, должна научиться прощать. Будь доброй и перестань считать себя лучше других.
— Я не считаю себя лучше других, — ответила Анита немного удивленно.
— Нет, ты считаешь так, — ответила бабушка. — Иначе тебе было бы не так трудно прощать другим.
— Но ведь я простила его, — ответила Анита. — Там, на горе, вчера вечером. И это было совсем не трудно, потому что я сделала ему тоже что-то плохое. Когда я рассказала ему об этом, он сказал, что прощает меня. Не так ли, Лука? Так что мы одинаково плохи.
— Да, — подтвердил просто Лука, — но твое зло было не таким страшным, как мое. Я могу вырезать другого коня, но я никогда не смогу возвратить Данику здоровую ногу. Кроме того, все говорят, что ты хорошая, тебя все любят, а меня никто не любит.
— Может быть, это только потому, что все знают, что ты сделал, — сказала Анита, — и никто не знает, что сделала я! Ты знаешь, Лука, я сегодня думала о том, что должна рассказать обо всем учителю. Но мне кажется, что у меня на это никогда не хватит смелости.
Так они сидели и разговаривали, а бабушка слушала. Ее присутствие их не смущало, и они продолжали говорить. Потом и она вступила в разговор.
— Анита, — спросила она, — как это получилось, что ты вдруг смогла простить Луку? Еще два дня назад ты мне говорила, что никогда не сможешь этого сделать.
— Знаешь, бабушка, я открыла дверь своего сердца так, как ты мне объяснила. И потом все случилось, как ты говорила. Когда я попросила Иисуса войти в мое сердце, оказалось — простить нетрудно.
— Это меня радует, — сказала бабушка. — Я знала, что это случится, как только ты откроешь дверь. Когда Иисус со Своей большой любовью и прощением входит в наше сердце, в нем больше не остается места неприветливости, эгоизму и злым мыслям. Все это уходит подобно тому, как исчезает тьма, когда восходит солнце. Но любовь Иисуса изгоняет еще кое-что. Принесика мне мою Библию, Анита.
Бабушка медленно начала перелистывать страницы, внимательно вглядываясь в текст, пока не нашла четвертую главу первого послания Иоанна. Она указала Аните на восемнадцатый и девятнадцатый стихи:
— Прочти вот это, Анита.
Анита медленно и отчетливо прочитала: «В любви нет страха. Но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся не совершен в любви. Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас».
— Так оно и есть, — сказала бабушка. — Совершенная любовь изгоняет страх. Когда Господь приносит в наше сердце совершенную любовь, то эта любовь изгоняет из сердца неприветливость, эгоизм, а также и страх. Понимаете, в момент, когда мы искренне верим, что Он любит нас, нам нечего бояться. Если мы знаем, что Он любит нас, то все в нашей жизни случается для нашего блага.
Анита и Лука сидели задумчиво, а потом взглянули друг на друга и улыбнулись. Анита встала и, подойдя к шкафчику, достала оттуда свой пряник — рождественского медвежонка. Разломив его пополам в знак примирения, она подала одну половину Луке. Они сидели рядом. Лука счастливо жевал, а Анита все еще была задумчива и взволнована. Яснее, чем когда-либо раньше, она поняла, что ей нужно сделать. И все-таки ей так не хотелось этого делать!
Лука вскоре распрощался. Когда он вышел, Анита пожелала бабушке спокойной ночи и собралась идти спать.
— Анита, — напутственно сказала бабушка, — запомни: когда Иисус входит в сердце, Он входит только как Господин. Ты теперь должна делать то, что Он говорит тебе, а не то, что тебе самой хочется.
— Да, бабушка, — грустно ответила Анита.
Она пошла наверх в свою комнату и опустилась на колени. «Господь Иисус, — молилась она, — я хочу делать то, что Ты мне говоришь. Если я действительно должна рассказать об этом учителю, то дай мне, пожалуйста, мужества и помоги мне не страшиться».
Она легла в постель, с облегченным сердцем закрыла глаза и вскоре уснула.
