Ор. Название: Treasure Of The Snow (Patricia St. John)
Перевод с английского: Галина Мехонцева
© Свет на Востоке 1992
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20 - 21 - 22 - 23 - 24 - 25 - 26 - 27 - 28
РАССКАЗ СТАРИКА
Тем же вечером Лука с легким сердцем, окончив работу, побежал с поля домой. Он хорошо поработал сегодня и очень устал. Но ведь дома его ожидал конь! Завтра он отнесет его в школу, и все узнают, как он умеет вырезать по дереву. Он поднялся по ступенькам на крыльцо, но затем в недоумении остановился: коня нигде не было видно, на столе лежали только инструменты и стружки.
Мама пришла домой раньше его. Может быть, она занесла его в дом? Он стремительно вбежал в кухню.
— Мама, мама! — закричал он. — Куда ты дела моего коня?
Мать удивленно подняла голову от стирального таза:
— Я не видела его, — ответила она. — Ты, наверное, сам куда-то переставил его.
От этих слов Лука побледнел, и сердце его тревожно сжалось.
— Я не переставлял его, я оставил его на столе. Я это точно помню. О мама, где же он может быть? Помоги мне найти его.
Мать тут же оставила стирку и последовала за ним. Ей точно так же, как и Луке, хотелось, чтобы он выиграл первый приз. Они долго и напрасно искали статуэтку, бегая из угла в угол.
Тут у госпожи Марель мелькнула догадка.
— Может быть, она упала через перила крыльца? — сказала она. — Пойди, поищи внизу у крыльца.
Лука побежал вниз. Ему недолго пришлось искать. Там, внизу, в грязи, лежали кусочки дерева, которые раньше были его красивым конем. Лука собрал их все и понес своей матери. Мать громко вскрикнула, увидев их. От ее крика из комнаты выбежала сестра Мария. Обе в ужасе смотрели на поломанную фигурку, не в силах что-нибудь сказать.
— Это, наверное, кошка скинула его, — сказала наконец Мария. — О Лука, мне так жаль! Нет ли у тебя чего-нибудь другого, что ты мог бы понести на конкурс?
Мать же только могла воскликнуть:
— О Лука!
Но голос, с которым она это произнесла, сказал о многом.
Сам же Лука не вымолвил ни слова. Он вошел в комнату и посмотрел на настенные часы.
— Я пошел на гору, — сказал он глухим голосом, — к ужину я вернусь.
Он сбежал по ступенькам крыльца и стремительно понесся по скошенным лугам. Мать с тревогой посмотрела ему вслед. Она смотрела до тех пор, пока он не исчез в лесу, затем вошла обратно в дом и тяжело склонилась над тазом. Несколько слез упало в воду.
— Не везет моему мальчику, — пробормотала она. — Сможет ли он вообще в чем-нибудь успеть?
Лука устало брел по лесу. Маленькие рыжие белочки весело прыгали с ветки на ветку и бросались орешками. Но Лука ничего не замечал вокруг себя. Он думал только о своем разбитом коне и о горьком разочаровании. Кто-то другой теперь займет первое место, которое заслуживал только он. А его, как и раньше, все будут презирать и отталкивать от себя. У него не будет больше никогда такой возможности, чтобы показать всем, как хорошо он умеет вырезать по дереву. Никому он не будет нужен, ведь он не выиграет первого приза.
Он вышел на небольшую опушку. Отсюда, через верхушки деревьев, он мог видеть белые пики снежных гор. Они возвышались над более низкими горами, покрытыми зелеными деревьями.
«Вот бы убежать куда-нибудь! Убежать далеко, — думал Лука. — Начать бы жизнь сначала там, где никто не знает меня, не знает, что я сделал. Если бы я мог уйти в какую-нибудь другую долину, там бы я больше не боялся людей, как здесь, в моей деревне».
Его глаза остановились на перевале, который лежал между двумя горами и вел к большому городу в другой долине. Там работала его сестра Мария. Вид этого перевала всегда привлекал его. Он казался ему дорогой в другой мир, далекий от всего знакомого и привычного. Он был также тем местом, где не раз погибали отважные путешественники. Дважды он уже сам пересекал этот перевал. Но это было летом, когда ярко светило солнце и перевал весь был усыпан цветами.
Сейчас перевал озарялся последними лучами заходящего солнца. Луке он вдруг показался дверью из тюрьмы на свободу, через которую он должен пройти один, чтобы найти облегчение в той стране, где заходит солнце.
Лука увидел горного старика еще задолго до того, как тот его заметил. Старик сидел у входной двери, прислонившись к стене, и пристально смотрел на гору по ту сторону долины. Когда Лука подошел совсем близко, он заметил его и улыбнулся.
— А, — сказал он своим низким голосом. — Это снова ты. Ну, а как твоя работа и когда ты получишь свой приз?
— Не видать мне никакого приза, — ответил Лука угрюмо. — Мой конь разбит вдребезги. Я думаю, кошка столкнула его через перила крыльца, и кто-то растоптал его.
— Ах, как жаль! — сочувственно промолвил старик. — Но ведь ты можешь понести на конкурс что-нибудь другое. Как насчет косули, которую ты раньше вырезал? Это очень хорошая работа.
Лука толкнул ногой камень на дорожке.
— Я вырезал ее без настоящих инструментов. И потом все подумают, что это моя лучшая работа. Нет, если я не могу сдать моего коня, то я больше ничего сдавать не буду.
— Разве для тебя это имеет какое-либо значение — что они будут думать про тебя? — удивился старик.
— Да, — пробормотал Лука.
— Почему?
Лука уставился в землю. Что он мог сказать? Но ведь старик был его другом, и единственным другом на всем белом свете. Может быть, рассказать ему все?
— Это играет большую роль. Потому что все дети ненавидят меня и думают, что я глупый никчема. Вот если бы я выиграл приз и все увидели, что я могу вырезать по дереву лучше других мальчишек в долине, то тогда бы, возможно, они полюбили меня.
— А вот и не полюбили бы, — просто ответил старик. — За счет способностей, использованных в своих личных целях, ты никогда не приобретешь себе любви. Ты, может быть, завоюешь восхищение и зависть, но только не любовь. Если ты преследовал эту цель, то ты потратил свое время зря.
Лука все еще смотрел в землю. Но при этих словах он вдруг взглянул в глаза старика своими полными слез глазами и прошептал:
— Тогда все вообще напрасно. Нет для меня никакой возможности начать все снова, чтобы все полюбили меня. Люди, наверное, никогда больше не полюбят меня.
— Если ты хочешь, чтобы все полюбили тебя, — уверенно начал старик, — ты должен помочь им в этом. Ты должен употребить свои способности только на то, чтобы любить других и служить им. Сразу это у тебя не получится. Быть может, понадобятся годы. Но ты должен настойчиво продолжать любить и служить.
Лука поднял голову и уставился на старика. На губах его замер невысказанный вопрос. Этот странный старик, который, казалось бы, знал так много о любви, почему он сам скрывается здесь, в горах, вдали от других людей?
Старик как будто отгадал мысли мальчика. Может быть, морщинки на лбу Луки или его пристальный взгляд выдали его.
— Ты удивляешься, не правда ли, почему я говорю о любви и служении другим, а сам живу здесь один? — заметил старик. — Знаешь, ты вправе задать мне такой вопрос. Но это тоже длинная история.
— Вы угадали, — признался Лука. — Я подумал, что вам, должно быть, трудно любить и служить людям. Живете совсем один и ни с кем, кроме меня, не разговариваете.
Несколько минут старик сидел молча, глядя на верхушки гор, окрашенные в золото заходящим солнцем. Затем он сказал:
— Я расскажу тебе свою историю. Но запомни, это секрет. Я никому еще не рассказывал ее. Но ты доверился мне, и я хочу тоже доверить тебе свою повесть. Я начну издалека.
Был я у своих родителей единственным сыном, и мой отец не отказывал мне ни в чем. Конечно, я рос очень и очень избалованным. Был я смышленым мальчишкой, но большим эгоистом. Когда я вырос, то устроился на работу в один банк. Работал усердно и сделал карьеру. Потом я полюбил одну девушку и женился на ней. Бог дал нам двух маленьких сыновей. Первые годы нашей семейной жизни я был хорошим мужем и хорошим отцом. Но потом я встретил плохих друзей. Они приглашали меня к себе домой. Они играли в карты и много пили. Я восхищался ими, начал следовать их примеру. Постепенно я пристрастился к выпивке и начал тратить на нее все больше и больше денег. Кроме того, я много проигрывал в карты. Чем дальше — тем хуже. Я все реже и реже попадал домой, а когда приходил, то был почти всегда пьяным. Оба моих маленьких сына начали бояться меня и перестали меня любить. Моя жена умоляла меня и молилась за меня, но я уже не мог бросить такую жизнь. Пьянство крепко держало меня в своих когтях, и я не знал никакой другой силы, которая была бы в состоянии вырвать меня из этого омута. У нас стало не хватать денег, и люди начали плохо отзываться о нас.
Начальник банка дважды предупреждал меня. На третий раз, когда меня нашли беспробудно пьяным на улице, он уволил меня с работы. В тот день я пришел домой трезвым и сказал жене, что потерял свою работу. Она ответила мне просто: «Тогда мне придется пойти работать. Мы не можем без конца позорить своих сыновей».
Я старался найти другую работу. Но к этому времени меня уже все знали, и я нигде не мог больше устроиться. Я пытался выиграть деньги в карты, но мне никогда не везло. В конце концов я просто проиграл все, что имел. Моя жена каждый день ходила на работу. Она успевала работать, смотреть за хозяйством и детьми. Но того, что она зарабатывала, не хватало на жизнь. Однажды она пришла домой и сказала, что мы в долгу, а заплатить нечем. Мне же нужны были деньги, чтобы рассчитаться с долгами и купить себе спиртного. Не зря же я работал в банке на высоком посту. Я знал там все входы и выходы и решил совершить кражу.
Мой план оказался успешным. И мне удалось вынести много денег. Но через некоторое время меня все-таки обнаружили и судили. А так как сумма была большой, а я не мог возвратить деньги обратно, то меня осудили к длительному тюремному заключению. От горя моя жена серьезно заболела. Она слишком много работала, недоедая, чтобы хватило мальчишкам. Три раза она навестила меня в тюрьме и выглядела усталой и бледной, как тень. Затем мой старший сын написал мне, что она больше не может прийти.
Несколько недель спустя в сопровождении полиции меня отпустили домой попрощаться с ней — она умирала. Мне сказали, что она умирает от чахотки, но я знаю, это случилось с ней от убитого горем сердца. Это я убил ее. Я сидел возле ее постели целые сутки, держа ее руку. Она говорила мне о любви и милосердии Бога и о прощении грехов. Я был с ней, пока она не умерла. Потом полицейские повели меня обратно в тюрьму.
Что было дальше — я помню, как во сне. Я был в отчаянии. Только одно утешение еще оставалось у меня: когда-то я очень любил вырезать по дереву. И вот в свободное время мне разрешили пользоваться моими инструментами. Я становился все более и более искусным в этом ремесле. Один добрый надзиратель выносил мои фигурки и продавал их в городе. Таким образом я начал кое-что зарабатывать. И хотя это было очень мало, но я все усердно копил — когда-нибудь ведь мне придется начинать все заново.
День тот настал раньше, чем я думал. Меня вызвали к начальнику и сказали, что за хорошее поведение меня выпустят раньше — через три недели я буду свободным человеком. Я пошел назад в камеру, не зная, радоваться мне или печалиться. Хотя я, конечно, должен был радоваться, что вскоре выйду из тюрьмы. Но куда мне идти, как начать жизнь заново? Одно я решил твердо: мои сыновья никогда не должны увидеть меня или узнать каким-то образом, где я. В то время, когда я был в тюрьме, они жили у дедушки и бабушки, и совсем отвыкли от меня. Я был уверен, что они вырастут умными и порядочными людьми, будущность их была обеспечена. Я не хотел портить им жизнь моей дурной славой. Для них я должен перестать существовать.
Начальник тюрьмы предложил мне свою помощь, чтобы я мог начать новую жизнь. Но я не хотел, чтобы кто-нибудь знал обо мне, и поэтому отказался. День моего освобождения настал, я вышел из тюрьмы со своими маленькими сбережениями в кармане и первым же поездом приехал сюда, в горы. Я сошел с поезда в этой деревне, потому что увидел человека со стадом коров: коровы хотели пролезть на чье-то поле через поломанный забор. Я помог ему выгнать коров на дорогу и спросил его, не может ли он дать мне какую-нибудь работу. Он не нуждался во мне, но указал мне на верх горы. «Там, — сказал он мне, — живет один крестьянин, сын которого уехал в город на обучение. Он очень нуждается в помощнике».
Я никогда не забуду тот день. Крестьянин как раз рубил дрова перед домом, когда я подошел ко двору. Я встал перед ним молча, уставший и голодный. Сердце болело от горя. Без лишних слов сказал ему, что слышал, будто ему нужен пастух. Возьмет ли он меня на работу?
Он окинул меня взглядом с головы до ног. Лицо его было добрым, а глаза ласковыми. «Ты не из нашей деревни, — сказал он. — Откуда ты пришел и кто ты?» — «Я сейчас из Женевы», — сказал я. «Кем ты работаешь?» — «У меня нет работы». — «Чем же ты занимался до сих пор?»
Тут я хотел было придумать какую-нибудь красивую ложь, но человек тот так прямо смотрел на меня, с таким честным лицом, что ложь застряла у меня в горле. Я решил рассказать ему всю правду. «Я... я только что вышел из тюрьмы», — признался я. «За что ж ты сидел в тюрьме?» — «За кражу денег». «Как я могу знать, что ты не будешь воровать мои деньги?» — «Я хочу начать новую жизнь. Пожалуйста, поверьте мне. Если вы не поверите, я уйду».
Снова он осмотрел меня сверху донизу, затем протянул мне свою руку. Я сел на скамейку возле него и заплакал. Тюрьма сокрушает человека.
Я работал у него пять лет. Я не заводил друзей и никогда не брал отпуска. Моей единственной радостью было работать для человека, которого я любил и который принял меня, тогда как все другие отвернулись. Часто я задавался вопросом: почему он сделал это? Однажды я услышал, как он разговаривал со своим сыном, приехавшим домой из города на воскресенье. «Отец, — сказал тот ему, — почему ты принял к себе этого ворюгу? Разве это было разумно с твоей стороны?» — «Сын мой, — ответил крестьянин, — Христос принимает грешников, а мы — Его ученики».
Летом мы с ним угоняли коров в горы и жили вот в этом доме, в котором теперь я живу один. Мир, спокойствие гор понемногу оживили меня, успокоили и исцелили. Для меня, грешника, точно так же, как и для него, святого, цвели цветы на холмах, всходы зеленели листвой и безоблачное небо раскрывалось по утрам. Эти богатства были в равной мере даны нам обоим. И постепенно я тоже начал верить в любовь и милосердие Бога.
Но после четырех лет моей службы крестьянин заболел. Врачи ничего не могли сделать. Я ухаживал за ним целый год. Сын часто навещал его. Но потом крестьянин умер, и я снова остался один. В ночь перед своей кончиной он говорил со мной точно так же, как говорила со мной однажды моя жена: о любви и милосердии Бога и о прощении грехов.
Итак, я потерял своего единственного друга. Сын крестьянина отнесся ко мне очень хорошо. К тому времени он был уже богатым человеком. Он продал всех коров, но мне подарил вот этот горный домик. Я купил козу и несколько кур, собрал свои пожитки и переселился сюда. С тех пор я здесь и живу. У меня есть только один знакомый — это продавец в городе, который продает мои деревянные фигурки. Иногда он сообщает мне кое-какие новости о моих сыновьях. Они выросли хорошими людьми. Один из них врач, а другой — бизнесмен. Они не знают, что я жив. Да это и к лучшему. У меня нет ничего, что бы я мог дать им. А имя мое только бы опозорило их.
Жизнь и слова моей жены и крестьянина, у которого я работал, повлияли на меня настолько, что я тоже поверил в любовь и милосердие Бога и в прощение грехов. Я не могу воздать людям, которых я обокрал. Я не знаю, кто они и где они. Но несмотря на это, я работаю и коплю деньги. Я почти уже собрал ту сумму, которую когда-то украл. Когда она будет собрана полностью, я отдам эти деньги кому-нибудь на доброе дело, и таким образом заплачу свой долг.
Ты, Лука, говоришь, что для тебя нет возможности начать все сначала. Но ты не прав. Я согрешил намного больше и намного глубже, чем ты. И много пострадал за это. Ты еще мальчик и не можешь себе этого представить. Но я верю, что Бог простил меня. Я живу теперь, чтобы расплатиться с теми, кому я должен. И стремлюсь стать тем, кем Бог хочет меня видеть. Это то, что я могу сделать. Это все, что любой может сделать: прошлое мы должны предать Богу.
Он умолк.
Коза подошла к старику и положила свою коричневую голову старику на колени. Затем немного пободала его, напоминая, что подошло уже время дойки. Лука встал, посмотрел на доброго старика и улыбнулся ему. Потом повернулся и нехотя направился к двери.
Медленно шел Лука домой. В ушах его все еще звучали слова старика: «Я живу, чтобы расплатиться с теми, кому я должен. Стремлюсь стать тем, кем Бог хочет, чтобы я стал». Лука много думал над этими словами, так много, что происшествие с потерянным призом потеряло для него всякое значение. Он не сможет, конечно, восстановить ногу Даника, но, возможно, он когда-нибудь сможет сделать что-то очень важное и значительное для него. И потом, он ведь может постараться быть хоть чуточку добрее. Вот, например, его мама — она так расстроилась из-за его коня. Он наберется мужества и покажет ей, что это дело не такое уж важное, и она снова станет веселой.
Выходя из лесу, он заметил желтый свет в окнах своего дома, теплый, манящий свет, озарявший летние сумерки. В траве трещали кузнечики, а в воздухе стоял запах свежескошенного сена. Молодой месяц висел над черными елками. Все было так, как сказал старик: ночь была равно доброй как к хорошим детям, так и к плохим.
Он вбежал по ступенькам крыльца и радостно поцеловал мать. Она стояла на крыльце, ожидая его.
— Мама, так есть хочется, — весело сказал он. — Ты мне оставила что-нибудь от ужина?
Поглядывая через край миски с супом, он улыбнулся ей. Тень сошла с ее лица, и она улыбнулась ему в ответ.
