Ор. Название: Julia Ried: Listening and Led (Pansy)
Перевод с английского: N/A
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20 - 21 - 22 - 23 - 24 - 25 - 26 - 27
ДОБРЫЕ УВЕЩАНИЯ
Все участники рождественской программы остались довольны проведением праздника, несмотря на то, что во время репетиций случались некоторые разногласия.
Подготовка к празднику занимала так много времени, что я даже перестала писать маме. Уже три недели она не получала от меня ни строчки, а я утешалась мыслью, что наверстаю упущенное, как только пройдёт праздник. Однако сразу после Рождества нас пригласили в соседний городок Колндорф, где жила племянница фрау Тиндалл. Она заинтересовалась нашей декламацией и попросила рассказать её у них. Я охотно согласилась поехать и снова закружилась в приготовлениях, так ничего и не написав маме.
Некоторые девочки были против поездки. Анна Родер даже возмутилась и заявила, что она не разъездная артистка, выступающая то в одном, то в другом городе. Фрау Тиндалл рассмеялась, услышав это, а мне сказала:
— Бедная Анна! Она не может простить Роберта за то, что он не пригласил её играть в турецкой сцене, а меня, что не способствовала этому. Неужели она из-за этого так огорчилась?
— Конечно, моя маленькая деревенская невинность! Вы разве не заметили, как завидуют вам ровесницы?
Я знала, что девушки уважают господина Зайлеса не только за приятную внешность и любезность в обращении. Он был образован и известен своим богатством. Шли разговоры, что скоро он станет наследником богатого дяди. Поэтому Роберт Зайлес имел доступ в самые знатные дома города и без труда мог найти себе в этих кругах подругу жизни. Все мои знакомые видели, что Роберт оказывает мне особое внимание. А я была так польщена этим, что не замечала многих его недостатков.
Среди девочек, которые не хотели ехать в Колндорф, была и Рут Валкер, хотя она не так резко высказывала своё мнение, как Анна Родер.
— Мама не хочет, чтобы я ехала, — сказала она фрау Тиндалл, которая убеждала её, что поездка ничего не будет стоить, так как её племянница все расходы берёт на себя.
Желающих поехать набралось семь человек, и нам всю неделю нужно было готовиться. Не написанное маме письмо так и лежало на моей совести тяжёлым грузом. Всё свободное от работы время по-прежнему было занято репетициями, и даже для личных нужд у меня совсем не оставалось времени. Я старательно избегала встреч с доктором Дугласом, хотя и не могла дать отчёт почему.
День поездки приближался. Мы должны были поехать в субботу, в шесть часов вечера, и вернуться домой в воскресенье, в два часа ночи.
На этой неделе доктор Дуглас был постоянно занят и только однажды, как раз в день отъезда, обедал вместе с нами. За столом никто не обмолвился о поездке, будто мы договорились молчать об этом. Сразу после обеда я направилась в свою комнату, но доктор Дуглас остановил меня:
— Юлия, удели мне хотя бы десять минут. Я хочу кое-что сказать тебе.
Не ожидая ответа, он направился в читальный зал. Мне ничего не оставалось делать, как пойти следом. Закрыв дверь, доктор Дуглас спросил:
— Юлия, ты тоже входишь в эту изумительную группу, которая уезжает сегодня вечером?
Этот вопрос, заданный слегка недовольным тоном, вызвал сердитый ответ:
— Я сегодня еду в Колндорф. Вы имеете в виду эту группу? Доктор Дуглас заметил свою ошибку и тут же исправился. Голос его зазвучал мягко и убедительно:
— Я хочу, чтобы ты не ездила. Во-первых, на улице сильный мороз. Ночью тебе не придётся отдыхать, а утром на работу. И ещё... ты совсем перестала ходить на собрания. Ты подаёшь плохой пример, Юлия. Кроме тебя, ещё одну девушку уговорили поехать на этот концерт, и на прошлой неделе она ни разу не была на собрании.
— Кто же это?
— Каролина Вебер, — нахмурился доктор Дуглас. — Нельзя допустить, чтобы в данный момент у неё охладел интерес к духовным вопросам. Кто способствует этому, тот берёт на себя огромную ответственность.
— Я не уговаривала её, — нетерпеливо возразила я, — и даже не знала, что её пригласили. К тому же ваши возражения чересчур запоздали, осталось несколько часов до поезда и я ничего не могу изменить, так как пообещала, что поеду, и меня ждут. Вы же прекрасно знали, что мы едем, почему раньше ничего не говорили?
— Откровенно говоря, Юлия, я не знал. Я слышал, что запланирована поездка, но не знал, что фрау Тиндалл замешана в этом и что ты едешь. Во всяком случае, я надеялся, что у неё более развито чувство такта.
— Благодарю за внимание! —- гордо вскинула я голову. — Совесть не осуждает меня за эту поездку. Вы ещё хотите что-то сказать? А то я тороплюсь, мне нужно успеть кое-что сделать...
Доктор Дуглас заложил руки за спину и стал ходить по комнате. Я уже открыла дверь, чтобы уйти, но он снова остановил меня.
— Прошу тебя, Юлия, останься дома! Тебе пора серьёзно обратить внимание на свою жизнь: для чего ты живёшь? Рассуждала ли ты о том, как относится Господь к подобным мероприятиям? Что сказала бы твоя мама, если бы увидела тебя на сцене, да ещё в такой роли?
— Что вы имеете в виду? — буркнула я.
— Мне больно видеть близкого человека, играющего унизительную, постыдную роль жалкой язычницы, пусть даже всего лишь пять минут и в шутку. Ты ещё молодая и неопытная, поэтому обвинять в том, что ты открыто выступила в этой сцене, нужно в первую очередь тех, кто натолкнул тебя на это. Но ради Бога, прошу тебя, не повторяй этого!
Я покраснела и не произнесла ни слова в оправдание. От возмущения я не понимала его слов.
— Сегодня утром я получил письмо от твоей мамы, продолжал доктор Дуглас. — Она пишет, что уже четыре недели не получает от тебя писем и сильно переживает, думая, что ты серьёзно больна. Мама уже несколько ночей не может спать. Я послал ей подробную телеграмму и сообщил, что ты совершенно здорова. Это письмо глубоко взволновало меня. Я увидел, что плохо исполняю свои обязанности по отношению к тебе. Думаю, ты не будешь сердиться, если я открыто спрошу: вы помолвлены с господином Зайлесом?
— Вы не имеете права задавать мне такие вопросы! — гневно воскликнула я. — Это можно сказать только матери!
— У меня другое мнение, — мягко возразил доктор Дуглас, — Твоя мама хочет, чтобы я заботился о тебе, как брат. В данном случае брат обязательно поинтересовался бы твоими взаимоотношениями с Робертом. Я тоже хочу знать об этом, перед тем как написать письмо твоей матери.
— Мама, наверное, забыла, что мне уже не десять лет! Впрочем, если вам обязательно нужно знать, то могу сказать: нет, я не помолвлена с господином Зайлесом, и, по-видимому, это никогда не произойдёт! Если хотите, можете сообщить об этом маме. Теперь вы довольны?
— Не знаю, осталась бы твоя мать довольна, — тяжело вздохнул он. — Но если бы моя дочь позволяла мужчине ухаживать за собой, как это делаешь ты, меня бы это очень беспокоило.
— Как хорошо, что я не ваша дочь!
— Думаю, что ты ничего не знаешь о взаимоотношениях Роберта Зайлеса с Фанни Хоппер, иначе не поступила бы так, сказал доктор Дуглас. Любопытство превозмогло гордость, и я, не перебивая, внимательно выслушала его до конца. — Они были помолвлены и уже назначили день брака. К несчастью, в это время отец Фанни обанкротился. Спустя два дня после этого господин Зайлес объявил своей невесте, что они не подходят друг другу.
Я не знала этой истории и, пытаясь выйти из положения, наигранно рассмеялась:
— А я думала, что вы, господин доктор, защищены от людских толков! Если эта удивительная история правдива, то как вы объясните то, что Фанни Хоппер ведёт себя с господином Зайлесом так, будто между ними ничего не произошло?
— Я думаю, что Фанни всё ещё любит Роберта, а любовь нередко ослепляет человека.
— Вы можете думать и говорить, что хотите, а я в это не верю! — упрямо настаивала я. — Давайте закончим этот разговор, я не хочу опоздать на поезд!
Доктор Дуглас горько вздохнул.
— Юлия, ещё раз прошу тебя, останься дома!
— Меня переубеждать бесполезно! Не задерживайте меня, я пообещала, что поеду, и должна исполнить это!
— Сегодня очень холодно... Благоразумные люди посчитали бы это достаточным поводом, чтобы отложить поездку. Возможно, вас вообще не будут ждать при таком ужасном гололёде. Ты прекрасно знаешь, что мама не пустила бы тебя...
— Давайте больше не будем говорить об этом, — миролюбиво попросила я и поспешно вышла из комнаты.
И всё же сказанное доктором Дугласом запало мне в сердце, хотя я и скрывала это. Я уже решилась не ехать в Колндорф и думала, как сказать об этом фрау Тиндалл.
Когда я поднималась по лестнице в свою комнату, меня позвали в гостиную. Фрау Тиндалл сидела в кресле, обложившись подушками, и с видимой рассеянностью слушала пастора Муллфорда, стоящего перед ней.
— Фрейлейн Рид, вы сегодня, оказывается, очень важная персона! — усмехнулась она, как только я вошла. — Не только господин Дуглас, но и господин пастор хочет поговорить с вами.
Пастор Муллфорд подал мне руку:
— Дорогая сестра, я пришёл попросить вас отказаться от намеченной поездки. Я слишком поздно узнал, но думаю, что ещё можно исправить положение. С вами едет девушка, которой эта поездка может сильно повредить. Прошу вас, подумайте об этом! Мы нуждаемся в вашей поддержке и в добром влиянии. Я точно знаю, что в этой группе есть души, которые стоят перед выбором пути, и ваша поездка может сильно повредить им.
— Значит, по-вашему, господин пастор, мы должны нарушить обещание, — приподнялась фрау Тиндалл. — Вы, наверно, забыли, что нас уже ждут?
— Нет, фрау Тиндалл, я не забыл об этом. Думаю, что лучше извиниться перед людьми, чем разрушать дело Божье. Пастор Рейнхард — мой давний друг. Если вы согласны, я напишу ему письмо и объясню суть дела, он поймёт меня и даже обрадуется, что вы не приехали.
— Какие всё же странные эти пасторы! — фрау Тиндалл неестественно засмеялась. — Разве дружеского объяснения достаточно, чтобы оправдать неверность своему слову? К счастью, я договаривалась не с пастором Рейнхардом, а с дамским комитетом. Разочаровать их — просто невозможно! — И, повернувшись ко мне, она добавила: — Уже поздно, милая Юлия, пора переодеваться!
Я не тронулась с места, ожидая развязки разговора и последнего слова пастора.
— Извините, господин Муллфорд, но я не могу послушаться вас, — любезно поклонилась фрау Тиндалл. — Я не понимаю ваши евангелизационные собрания и не одобряю их. Считаю, что нужно постоянно жить по-христиански, а не от Случая к случаю. А ваши собрания похожи на приступы какой-то особенной святости. Что касается Каролины Вебер, то вчера она пришла к нам после вашего собрания, и, кроме насмешек, я ничего от неё не слышала. Думаю, что эти легкомысленные девочки не оправдают ваших надежд. Если бы я знала, что вы будете против поездки Каролины, то не привлекала бы её к участию. А уж если так случилось, то будьте спокойны, — это юное создание лучше чувствует себя у нас, чем на молитвенном часе.
На эти колкие замечания доктор Муллфорд не сказал ни слова. Он вежливо поклонился и ушёл. Фрау Тиндалл сердито кивнула вслед:
— Наконец-то!..
