Перевод с английского: N/A
Language:
Описание: Продолжение книги Эстер Рид. На этой земле нам дана жизнь. И мы свободны прожить ее как хотим. Но если мы будем стремиться достичь лишь собственного удовольствия, наша жизнь никогда не прославит Бога. Книга показывает, как губительно влияние опустошённых духовно христиан и как необходимо быть внимательным к голосу совести и действиям Господа, направляющего Своих детей к блаженной вечности ...
Ор. Название: Julia Ried: Listening and Led (Pansy)
Перевод с английского: N/A
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20 - 21 - 22 - 23 - 24 - 25 - 26 - 27
ПЕРВЫЙ ШАГ В САМОСТОЯТЕЛЬНУЮ ЖИЗНЬ
Все, кто знаком с моей сестрой Эстер, помнят, наверное, и меня, Юлию Рид. После смерти Эстер в нашей семье многое изменилось. Сади вышла замуж за доктора Ван-Андена, и они переехали в Нью- Хейвен, купив там небольшой дом. Альфред уехал в Нью-Йорк.
Наша мама стала часто болеть и скоро уже не могла содержать в порядке большой дом и обслуживать квартирантов. Узнав об этом, доктор Ван-Анден пригласил её к себе. После долгих колебаний мама согласилась продать имение и переехать к зятю.
Зная, что сердце Ван-Андена намного вместительнее, чем его дом, я отказалась ехать с матерью. Приняв такое решение, я закрылась в своей комнате и, обхватив голову руками, задумалась.
Мне исполнилось шестнадцать лет. Денег на дальнейшую учёбу не было. Жить у кого-то из родственников я не хотела, чтобы не обременять их и не впадать в зависимость. Короче говоря, я должна была сама зарабатывать на жизнь. Но как? Я стояла перед большой проблемой, рассуждая: «Может, пойти учительницей начальных классов? Буду учить детей читать и писать или преподавать им географию и другие предметы». Я невольно поёжилась, представив себя в большом классе среди непослушной детворы, которая исподтишка стреляет бумажными шариками, втихомолку жуёт что-нибудь на уроке или строит за спиной рожицы. Эта мысль была для меня невыносимой, потому что не так давно я училась в подобном классе и хорошо помнила, что там происходило.
— Кем угодно, только не учительницей! — вырвалось у меня.
И всё же надо было как-то зарабатывать деньги, и я напряжённо думала. «Может, устроиться швеёй?» — Эта мысль заставила меня громко рассмеяться. Я ужасно не любила шить, хотя и не была ленивой. Тяпка, веник и ручка были для меня более привычными инструментами, чем иголка с ниткой. Обычно я всеми силами старалась избегать шитья, и у меня это неплохо получалось.
Возле журнального столика лежала какая-то газета. Подняв её, я пробежала глазами длинный список приглашений на работу. Среди многочисленных объявлений мой взгляд задержался на одном: на картонную фабрику в городе Ньютоне требуется бухгалтер. «Может, это место как раз для меня?! ╞ радостно ёкнуло сердце, и мысли умчались вперёд. — В объявлении не указаны условия приёма... Не страшно! Ньютон не так уж далеко, всего десять миль отсюда. К тому же там живёт доктор Дуглас, он поможет мне выяснить необходимые подробности!»
Взглянув на часы, подарок дяди Ральфа, я вскочила. До поезда оставалось двадцать минут. Быстро надев выходное платье и шляпу, я схватила сумочку и сбежала по лестнице.
— Мама, я съезжу в Ньютон! К чаю постараюсь быть дома, — на ходу бросила я и пустилась в путь.
Надолго запомнился мне день, в который я сделала первый шаг в самостоятельную жизнь. Много лет спустя этот момент со всеми подробностями всё ещё живо воскресал в моей памяти.
На улице, несмотря на утренний морозец, приветливо светило солнце, отражаясь в позолоте осеннего убора деревьев. Множество листьев, навевая тихую грусть, падали мне под ноги. Боясь опоздать на поезд, я без сожаления наступала на поношенный наряд деревьев и совсем не думала о скоротечности времени. В вагон я заскочила уже на ходу...
В Ньютоне я бывала не раз и без труда нашла картонную фабрику. Робко толкнув дверь, я очутилась в большом зале с множеством коробок разной формы и величины. Здесь никого не было, и я шагнула к двери напротив. В комнате сидел немолодой господин и грел ноги у печки. Когда я вошла, он поднялся и безразличным взглядом окинул меня с головы до ног.
— Мне нужно поговорить с господином Зайлесом, — с трудом выдавила я и почувствовала, как запылали щёки.
— Я к вашим услугам.
— Вам нужен бухгалтер? — поборов смущение, спросила я. Равнодушие в один момент покинуло господина Зайлеса. Он высоко поднял брови и внимательно посмотрел мне в глаза.
— До сих пор на этом месте работали господа... Услышав это, я поняла своё положение и, повернувшись к выходу, растерянно пробормотала:
— В таком случае я зря пришла...
— Подождите немного, — остановил меня господин Зайлес. — Если до сих пор здесь работали мужчины, то это не значит, что так должно быть всегда. Какую зарплату вы хотели бы получать?
— Думаю, мне хватит того, что получали на этом месте до меня.
Господин Зайлес рассмеялся и стал постукивать пальцами по столу, видимо, обдумывая мои слова.
— Гм, — начал он, наконец. — Не знаю даже, что и ответить. Вам известно, что бухгалтер должен присутствовать на всех аукционах, точно вести книгу записей, выписывать счета, иметь дело с крупными суммами? Кроме того, вам придётся присматривать за работающими здесь девушками, чтобы во всём был порядок.
— Я на всё согласна, лишь бы мне хорошо платили, — почтительно поклонилась я.
— Прекрасно! — господин Зайлес довольно улыбнулся, Тогда приступим к делу. Ваша фамилия?..
После короткой беседы я вышла от господина Зайлеса полноправным бухгалтером, пообещав ему через две недели приступить к работе, если мама не будет против.
С фабрики я направилась к доктору Дугласу и, поднявшись по ступенькам красивого старинного дома, смело постучала.
Дверь распахнулась, и на пороге появился врач, готовый в любой момент оказать помощь нуждающемуся.
— Юлия?! — удивился он. — Как ты здесь оказалась? Кто-нибудь заболел?
— Нет, господин доктор, дома всё в порядке. Я пришла по личному делу.
Мы вошли в комнату, и я в считанные минуты поведала давнему другу семьи свои переживания, рассказала о сложившихся обстоятельствах.
— А мама знает о твоём намерении? — выслушав меня, спросил доктор Дуглас.
— Нет. Но я надеюсь, она поймёт меня и не будет против. Ведь работа не тяжёлая...
— Юлия, ты ещё очень молода, чтобы самостоятельно решать такие вопросы. Не обижайся на маму, если она будет возражать, и постарайся выполнить её желание.
— Конечно, она переживает за меня, но от этого дело не меняется. Ведь у меня нет средств не только на приличную одежду, но и на самое необходимое! А если я устроюсь на работу, то смогу и маме помогать. Мне только нужно найти подходящую квартиру.
— Я позабочусь об этом, — пообещал доктор Дуглас.Только напиши мне, согласна ли мама с твоими планами. И тогда я поищу для тебя недорогое жильё. Впрочем, если ты сегодня вечером хочешь быть дома, то нужно торопиться.
Я покорно встала и, попрощавшись, побежала на станцию.
Успех первого самостоятельного шага наполнял сердце восторгом. Домой я приехала в приподнятом настроении. Чтобы никто не заметил моей тайной радости, я принялась готовить ужин. Увлёкшись своими мыслями, я насыпала в заварной чайник семена конопли, а торт вынесла в кладовую, вместо того чтобы поставить его в духовку.
Конечно, мне не удалось скрыть своего настроения от чуткого сердца матери. Как только я, управившись на кухне, скользнула в свою комнату, она не замедлила войти следом.
Разговор был долгим и серьёзным. Вначале мама не хотела и слышать о том, чтобы я жила отдельно. Но я изо всех сил старалась убедить её, что это прекрасная идея — поселиться в Ньютоне и устроиться на работу. В конце концов, мама сдалась.
— Меня утешает только то, что там живёт доктор Дуглас. Надеюсь, он позаботится о тебе, и ты не будешь чувствовать себя одинокой.
В порыве благодарности я бросилась к матери, и она, обняв меня, крепко поцеловала, как бы благословляя на самостоятельную жизнь.
В тот вечер моё сердце переполняла необыкновенная радость, и мне казалось, что ей не будет конца. Однако уже на следующее утро мной овладела тоска. Заплетая косы, я подумала, что настала пора изменить причёску. Ведь я не маленькая девочка, чтобы носить косички, они совсем не к лицу взрослой Юлии Рид, покидающей родительский дом, чтобы вступить в самостоятельную жизнь!
Написав письмецо доктору Дугласу, я целый день с мрачным лицом и скверным настроением бродила из угла в угол, не желая приступать к упаковке вещей. Неужели закончилась моя беззаботная жизнь?..
Какое же это печальное событие — переезд! Мы разъезжались в один день: мама с Минни — к Сади, а я — в Ньютон. Вещей у нас было немного, потому что дом продали со всей обстановкой, кроме кресла, в котором умер папа, маленького стула-качалки и ещё двух-трёх дорогих нам вещей.
До сих пор я особенно не переживала о предстоящей разлуке. Мне казалось, что мы просто уезжаем на некоторое время в гости. Но сегодня я вдруг почувствовала, что, на самом деле, это не так и я уже никогда не возвращусь в свой милый, родной дом.
Альфред приехал, чтобы перевезти маму и Минни. Они уезжали первыми. Это немного утешало меня.
Окинув печальным взором дорогое сердцу жилище, мама вытерла слёзы и поспешно вышла со двора. Альфред заботливо помог ей сесть в экипаж, а я стояла на крыльце как вкопанная...
— Юлия, береги себя! — крикнула мама уже из экипажа. Минни громко заплакала, а Альфред натянул шляпу на лоб, чтобы никто не увидел его грустных глаз.
— Не переживай за меня, мамочка! Всё будет хорошо! — бросила я вдогонку, стараясь сдержать слёзы.
Как только экипаж скрылся из виду, я забежала в дом, закрылась в кухне и разрыдалась. Казалось, сердце не выдержит вдруг нахлынувшего горя. Хорошо, что мама не видела меня в тот момент! Я ещё никогда в жизни так не плакала. Фрау Грисвальд, новая хозяйка нашего дома, не раз пыталась утешить меня, предлагала выпить чаю с пирожным, но я отказалась и вообще в этот день ничего не ела. Время от времени я умывалась, чтобы освежить лицо и скрыть следы горьких слёз.
Когда часы в гостиной пробили три, я взяла чемодан и с замирающим сердцем направилась к выходу. Мне так хотелось ещё раз заглянуть в свою комнату, в гостиную, но я не решилась, боясь нового приступа слёз. Коротко попрощавшись с фрау Грисвальд, я отправилась на вокзал.
Так я покинула родной дом и робко шагнула в неизвестную, но самостоятельную жизнь. В поезде, пытаясь успокоиться, я вынула из сумочки записку доктора Дугласа и ещё раз перечитала её:
«Юлия, я исполнил твоё желание и подыскал подходящую комнату. Встречаю тебя в 15. 50 на вокзале. Дуглас».
Незаметно поезд прибыл в Ньютон, и я в числе многих пассажиров взволнованно ступила на перрон. Моросил дождь, гармонируя с моим настроением.
«Интересно, как встретит меня доктор Дуглас? Будет ли он меня жалеть?» — думала я, опасаясь, что снова расплачусь, услышав слова участия.
К счастью, доктор Дуглас первым делом поинтересовался моим здоровьем. Он помог мне сесть в экипаж и всю дорогу говорил о самом обыденном, знакомил с городом, указывая то на одно, то на другое здание. Наконец экипаж остановился.
— Вот мы и приехали! — доктор Дуглас спрыгнул на землю и подал мне руку.
Только сейчас я поняла, что мы подъехали к дому, в котором жил доктор Дуглас.
— Но ведь в этом доме живёте вы! — воскликнула я.
— Да, — слегка улыбнулся он. — Моя хозяйка согласилась выделить тебе комнату, и у меня будет прекрасная возможность исполнить долг опекуна.
Доктор Дуглас взял мой изрядно потёртый чемодан и гостеприимно распахнул двери. Я робко шагнула вперёд и оказалась в просторной, изысканно обставленной прихожей, напоминавшей драгоценную шкатулку. В ожидании хозяйки я с нескрываемым восхищением рассматривала богатую мебель и никак не могла понять, для чего владельцы такого роскошного дома берут квартирантов.
— Почему вы ничего не рассказываете о хозяйке этого дома? Как её зовут? — спросила я, нарушив молчание.
— Фрау Тиндалл...
Признаюсь, дорогой читатель, что именно жизнь фрау Тиндалл побудила меня написать эту книгу. Наблюдая за её поведением и испытав последствия её разговоров и поступков, хочу поделиться горьким опытом многих разочарований и ошибок и предостеречь молодых людей от легкомыслия и самоуверенности.
