Ор. Название: Julia Ried: Listening and Led (Pansy)
Перевод с английского: N/A
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20 - 21 - 22 - 23 - 24 - 25 - 26 - 27
В ЛАБИРИНТЕ ЗАБЛУЖДЕНИЯ
Во сне я ещё раз пережила подробности этого ужасного вечера. А когда вновь наступило утро, я благодарила Бога, что всё уже позади. Мне было очень стыдно встречаться с доктором Дугласом, хотя он, казалось, забыл печальные события прошедшей ночи. Во время завтрака он не обмолвился о случившемся и был более любезен, чем всегда.
Наблюдая за фрау Тиндалл, я поняла, что она ничего не знает о моих приключениях. Это меня и удивило, и обрадовало, так как я была уже на грани отчаяния, переживая, что она знает обо всём. Фрау Тиндалл довольно много говорила о минувшем вечере, расспрашивала об участниках, несколько раз упоминала о господине Зайлесе. На работе я случайно услышала, что Каролина Вебер встретила господина Зайлеса на вокзале.
— Он уехал утренним поездом, — сообщила она подругам.
— Куда? — равнодушно спросила Фанни Хоппер. Я почувствовала, что краснею.
— Не знаю, — пожала плечами Каролина. — Я спросила у него, но он, по-моему, и сам толком не знал, потому что ответил невнятно, со злом. Можно подумать, что ему только что кто-то отказал...
На последних словах она сделала ударение и многозначительно посмотрела в мою сторону, от чего мои щёки запылали огнём. Казалось, Фанни совсем не коснулось это замечание, и я решила, что фрау Тиндалл ошиблась в своих выводах.
Из-за эпидемии гриппа и болезни участников программы, рождественский вечер в нашей группе перенесли на следующее воскресенье. У меня было время проверить свои чувства к господину Зайлесу. Глубокое возмущение смешивалось с жалостью и состраданием. Когда же я поняла, что Роберт ни в чём не раскаивается, то рассердилась на него и решила, что он должен хотя бы извиниться передо мной, вместо того чтобы просто молчать.
Несколько дней спустя Каролина Вебер рассказала, что снова встретила господина Зайлеса. Он возвратился таким же мрачным, как и уехал. Я не видела Роберта и чувствовала себя виноватой, когда фрау Тиндалл спрашивала, почему он не приходит.
Через неделю после того злополучного вечера доктор Дуглас принёс мне на работу письма. Среди них был конверт, подписанный незнакомым почерком. Я отложила его в сторону и открыла письмо от мамы. Фанни Хоппер как раз проходила мимо моего рабочего стола, и я заметила, что она вдруг густо покраснела. И тут мне стало ясно, от кого пришло письмо. Я быстро открыла его и прочитала:
«Фрейлейн Рид! Если бы я писал письмо пять дней назад, то обратился бы к Вам со словами: "дорогая подруга", теперь же чувствую, что легкомысленно потерял это право. Эти пять дней я молчал только потому, что не находил подходящих слов для оправдания. Да, моему поведению нет ни объяснения, ни, тем более, оправдания! И всё же я не могу обойти этот случай молчанием. Я день и ночь переживаю о случившемся. Если бы Вы могли представить себе десятую часть моих мучений, то у Вас, наверняка, появилось бы чувство сострадания. Я решил прервать молчание и умолять Вас о прощении. Не в оправдание, а просто как факт, хочу сказать, что в первый день нового года я был болен и ничтожная доза вина сильно повлияла на меня. Я не помню, что произошло в тот вечер по дороге домой, поэтому не знаю, за что именно просить прощения. Думаю, что очень много требую от Вас. И всё же я отваживаюсь на это. Я ценю Вас больше, чем всех знакомых мне девушек. Вы должны простить меня и разрешить, как и прежде, называться Вашим другом.
Убедительно прошу Вас: напишите мне хоть пару строчек и назначьте день и час, когда можно посетить Вас. За это я буду вечно благодарен.
Ваш печальный, но надеющийся Роберт Зайлес.
Письмо взволновало меня и очень польстило моему самолюбию. Тогда я ещё не знала подлинной причины своего состояния и приписывала нежные чувства, возникшие во мне, доброму сердцу. Сегодня я хорошо знаю, что тщеславие сыграло в этом деле немалую роль. Мысль, что меня ценят больше других, льстила мне, и всё же я ещё была очень сердита на господина Зайлеса. Как только я вспоминала его в эти последние пять дней, передо мной вместо образованного, любезного, чуткого товарища вставало глупое, красное от вина лицо.
Я внимательно перечитала письмо. Хотелось поступить правильно, и я решила посоветоваться с доктором Дугласом. Вечером, возвращаясь с работы, я встретила его на улице и тут же спросила:
— Господин доктор, как нужно поступить с тем, кто обидел тебя и просит прощения?
— Нужно последовать примеру Спасителя и поступить по заповеди.
— Я знаю, что Слово Божье должно быть для нас основанием. И всё же... С такими людьми потом нужно обходиться так, будто они ни в чём не виноваты?
—- Это уже другой вопрос. Есть случаи, когда нельзя продолжать дружбу, несмотря на полное прощение. Например, если чувствуешь, что влияние этого человека вредно для тебя. В таком случае дружба неуместна, и нужно порвать все отношения. Я не могу ничего конкретного сказать тебе. Если хочешь получить точный ответ, то я должен знать, о ком ты говоришь. - О господине Зайлесе, — робко пояснила я. - Он попросил у тебя прощения? -- Да, в письме, - Считаю, что дружба с ним не принесёт тебе пользы. Я тут же стала защищать господина Зайлеса: - Роберт был болен, поэтому небольшая доза вина оказала на него такое сильное действие. - Юлия, не верь ему! В тот день я трижды встречался с ним и видел, что он слишком много пил. Два раза я предупреждал его, но он весело уверял меня, что привык столько пить и это совсем не страшно.
Доводы доктора Дугласа убедили меня. Я больше не хотела оправдывать господина Зайлеса, даже если бы и знала какие-нибудь аргументы в его пользу. Поэтому я молчала, а доктор Дуглас продолжал:
— Надеюсь, ты простишь ему, несмотря на то, что он сильно оскорбил тебя. И всё-таки Роберт должен почувствовать, что в таком состоянии не имеет права дружить с тобой. Твоя мать была бы против подобных отношений. А я на твоём месте использовал бы этот случай, как повод прервать дружбу, которая принесёт тебе только неприятности.
— А если из-за этого Роберт впадёт в отчаяние и станет ещё больше пить?
— Разве он уже начал подниматься из этой трясины? Обещает ли он, что в будущем избавит тебя от подобных переживаний?
Я вспомнила содержание письма. Там не было ни слова об исправлении. Если он сам не сожалеет о сделанном грехе и вредной привычке, то нет никакой гарантии, что подобное не повторится. Я не сомневалась, что и в течение этих пяти дней он выпивал.
— Важно убедиться, что человек на самом деле стремится исправиться, — не дождавшись ответа, продолжал доктор Дуглас. — И ещё надо проверять себя, в каком духовном состоянии находишься, сможешь ли помочь другому.
Я решила ничего общего не иметь с господином Зайлесом и не писать по крайней мере первое время. Я надеялась, что он поймёт моё желание порвать с ним дружеские отношения.
Вечером мы сидели в гостиной с фрау Тиндалл. В семь часов начиналась репетиция, и у нас был ещё час в запасе, чтобы придумать костюм царицы.
Фрау Тиндалл, подавая мне корону, неожиданно спросила:
— Юлия, вы видели сегодня Роберта?
— Нет, — покраснела я.
— Где же он может быть? Это просто ужасно, что он столько дней не приходит! Наверное, придётся послать ему открытку. Вечером он обязательно должен быть здесь, чтобы отрепетировать турецкую сцену. Ваши роли так связаны, что вам нужно репетировать вместе.
— Я не буду участвовать в турецкой сцене, — ещё сильнее смутилась я и опустила голову. — Разве вы не слышали об этом?
— Милое дитя, вы слишком плохо знаете меня! Я не позволю провалить эту инсценировку. Она будет главным номером вечера!
— И всё-таки я не буду играть, — твёрдо заявила я. —- Мне очень жаль, что огорчаю вас, но я не могу...
Фрау Тиндалл задумчиво вертела в руках корону.
— Юлия, как вы думаете, можно сюда приколоть ещё одну жемчужину?
Когда фрау Тиндалл сердилась или ей что-то не нравилось, она делала вид, что очень занята своим делом и слушает только наполовину.
— Жаль, что вы мне раньше не сказали об этом, — глубоко вздохнула она. — Все, конечно, знают, что в этой сцене вы играете роль вместе с господином Зайлесом, а теперь... Как это неприятно! Милая, как же это объяснить другим? Вы что поссорились?
Я не хотела посвящать фрау Тиндалл в свои взаимоотношения с Робертом и как можно веселее сказала:
— Я просто передумала!
Одно мгновение фрау Тиндалл молчала и задумчиво смотрела перед собой. Затем весёлое выражение её лица сменилось печалью, губы задрожали, и она сказала тихим и невыразимо нежным голосом:
— Милая Юлия, не ошибаетесь ли вы в этом вопросе? Я всю неделю думала о вас... Бедный Роберт! Если бы вы видели, как он страдает! А если бы вы знали его лучше, то содрогнулись бы при мысли, какие результаты даст это игнорирование его личности. Я уже несколько лет принимаю сердечное участие в его жизни, и он мне почти как брат. У него были невероятно тяжёлые переживания и разочарования. Я так надеялась на вас, Юлия! Роберт нуждается в вашей помощи. Я знаю, что вы можете или помочь ему, или же толкнуть в погибель, доведя его до отчаяния. Что вы хотите сделать: спасти его или погубить?
Я не на шутку встревожилась и в то же время испытывала наслаждение оттого, что имею над ним такую власть.
— У меня есть веские причины, фрау Тиндалл, — менее решительно ответила я. — Терпеть не могу пьяниц!
— Я бы не сказала, дитя моё, что он совсем потерянный. Уверяю вас, если вы хотите сделать из Роберта пьяницу, то, прервав дружбу с ним, легко достигнете своей цели. А отказавшись от участия в турецкой сцене, вы подтвердите своё жестокосердие!
Я знаю всё, что случилось в новогодний вечер. Эрнст шёл следом за доктором Дугласом и всё видел. Час назад Роберт был здесь и умолял меня поговорить с вами и попросить, чтобы вы простили его. Я пообещала сделать всё возможное с моей стороны, хотя совсем не думала вмешиваться в это дело, желая, чтобы вы поступили по своему усмотрению. Но не забудьте: вы берёте на себя огромную ответственность!
Фрау Тиндалл замолчала. Маленькие часики на камине пробили полседьмого. В этот момент вошла горничная и доложила, что пришёл господин Зайлес и хочет видеть меня.
Помедлив какое-то мгновение, я пошла наверх, несмотря на то, что в душе у меня было решение не иметь с Робертом ничего общего.
Взявшись за ручку двери, я остановилась. Перед моими глазами снова предстал образ пьяного господина Зайлеса, лежащего на снегу. Однако он сразу исчез, как только я увидела бледное, осунувшееся лицо Роберта.
— Тысячу раз спасибо, фрейлейн Рид! — взволнованно воскликнул он. — Да воздаст вам Бог! Вы не представляете, как много для меня значит то, что вы пришли!
Никто не знает, сколько я перестрадал со вчерашнего вечера, напрасно ожидая от вас ответа. Я не смог перенести эту боль и вынужден был обратиться за помощью к фрау Тиндалл. Я попросил её сказать вам, что лучше вам не приходить, если вы не можете от сердца простить и забыть то, что было. Но только за ней закрылась дверь, я тут же пожалел о сказанном. Ожидая вас, я ужасно переживал... Я думал, что вы совсем не придёте...
Зря Роберт боялся, фрау Тиндалл не передала мне его просьбу. Я попыталась объяснить ему это, но он с таким рвением оправдывался и старался скрасить своё падение, что мне оставалось только терпеливо слушать.
Я поняла, что допустила ошибку уже потому, что пришла, — это послужило знаком прощения. Пока господин Зайлес говорил, во мне постепенно созревало чувство, что его кто-то оклеветал. Он теперь абсолютно не был похож на моего невменяемого ночного спутника, а случай на улице, казалось, был плодом расстроенного воображения.
Спускаясь вниз, мы встретились с доктором Дугласом. В это время Роберт держал меня за руку и что-то оживлённо рассказывал, будто мы были наилучшими друзьями.
