Ор. Название: Rosa Von Tanenburg (Christoph von Schmid)
Переклад з німецької: Яков Берген
© Христианская заря 2004
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20
ГЛАВА 9
День отъезда Розы был для всех очень печальным, но особенно для неё самой. Она так привыкла к Агнессе и её добрым, гостеприимным родителям, к общению с ними, что трудно себе представляла жизнь без них. Но у Розы не было другого выхода, она должна была оставить этот дом и поселиться в чужой, враждебной ей крепости, о которой всегда думала со страхом. Роза знала, что её служба будет нелегкой, но с Божьей помощью она хотела сделать всё от неё зависящее и возможное, чтобы облегчить судьбу отца. Бурхард и его милосердная Гертруда проводили Розу сквозь густой лес и, пожелав ей удачи и Божьего благословения, попрощались с нею со слезами на глазах. Только Агнесса продолжила путь со своей подругой до самых ворот крепости. Охранница их встретила очень приветливо.
— Это хорошо, что ты сдержала слово, — сказала она Розе. — Присаживайтесь, я хочу вас обеих ещё раз разглядеть.
Роза уже немножечко знала эту женщину, её характер и слабости, поэтому поспешила раскрыть корзину, притом так, чтобы охранница смогла увидеть содержимое.
— Это маленький подарок от наших людей за Ваше внимание к нам, — сказала Роза, глядя в глаза своей будущей хозяйке.
Охранница как будто расцвела от услышанного. Её лицо моментально изменилось и не казалось таким уж злым.
— Я вижу, что Вы и Ваши родственники умеют жить, — сказала она и добавила: — Уверяю, Вам здесь будет неплохо.
Роза начала угощать детей, которые, увидев её, сразу подбежали, радуясь её прибытию. Казалось, всё было хорошо и все довольны, но Роза всё же почувствовала грусть и тоску в своём сердце.
После обеда Агнесса простилась с Розой, и при этом обе не могли удержаться от слёз. Охранница это видела и сочувственно произнесла:
— Ну-ну, не проливайте зря слёз.
Хозяйка, вероятно, приняла Агнессу за сестру Розы, и поэтому ни о чём не спрашивала, только обратилась к Агнессе:
— Ведь ты, милая, можешь нас навещать. А если заодно грибы принесёшь, то это будет вообще очень хорошо.
Агнесса не нашла слов для ответа, только улыбнулась ради приличия, ещё раз посмотрела на Розу и тихо сказала на прощанье: "Я буду Вас навещать".
Роза сразу приуныла. Она осознала, что высокие каменные стены чужой крепости отделили её от знакомых, добрых людей, и ей казалось, что она осталась совершенно одна на целом свете.
После ухода Агнессы охранница села в большое плетёное кресло, стоящее у печки, хмуро посмотрев на Розу, сказала, указывая пальцем на пол:
— Ты, Роза, подойди ко мне, вот сюда, и внимательно меня выслушай. Есть интересная и нужная информация для тебя, так что слушай и запоминай. Мне известно, что люди плохого мнения обо мне, говорят, что со мною невозможно мирно жить, что я слишком вспыльчива и придирчива, что в течение пяти лет приняла и освободила двадцать служанок. Такой слух распространился по всему королевству. Но, к сожалению, никто не говорит о моральных недостатках и упрямстве этих ленивых девчонок.
Роза не могла понять, что хотела от неё эта женщина, к чему этот странный разговор, но делала вид, что внимательно слушает. А хозяйка продолжала:
— Поэтому я считаю, что должна тебе сказать обо всём, что касается меня и тебя, — и она начала перечислять недостатки всех побывавших у неё служанок. — Первая Биргит, вообще-то, я не хочу всех называть по имени, чтобы не испортить им дальнейшую карьеру, хочу только, чтобы ты узнала их грубые ошибки и, следовательно, сделала из этого выводы для себя.
Роза чуточку улыбнулась, но заметила, что хозяйке это не понравилось, и с серьёзным лицом продолжала слушать.
— Так вот, эта Биргит, которая меня злила своим взглядом, больше всех остальных нервировала меня. Она была горда и высокомерна, всегда хотела быть умнее всех и не признавала своих ошибок. Однажды она так пережарила яичницу, будто этому научилась у какого-то угольщика. И плюс к этому она ещё пыталась доказать, что эта яичница не черна, а румяна, как золото, и ничего на свете не может быть вкуснее этого блюда. Представляешь, Роза, что она натворила? Я, конечно, не выдержала и указала ей на дверь. Потом я приняла другую, но она была ворчливой и недовольной. Она целые дни напролёт смотрела хмуро и кисло, притом, постоянно жаловалась на что-нибудь и просила повысить жалованье. В конце концов мои нервы не выдержали, и я сказала: "Послушай, Узрела, ищи себе другое место, где будет меньше работы и больше зарплаты". Потом я приняла третью и тоже не удачно: она была не служанка, а сама лень. Я думала, что не дождусь, пока она закончит какую-нибудь работу. Пока она мыла один котёл, на нём мог мох вырасти. Эта ленивая девица не хотела даже наклониться. Если в комнате подметала, то оставляла веник у порога, хоть сама об него десять раз спотыкалась. В таких случаях я сама его поднимала и ставила на место. По утрам я была вынуждена её будить и просить: "Катя, ну, встань же наконец!" Я думаю, что если бы я её тогда не будила, то она бы и сегодня ещё спала. Я ей тогда посоветовала уйти и сказала: "Катя, если тебе лень уходить, то садись в навозную тачку, я тебя сама увезу!" Вот такие у меня были служанки, Роза. Я потом подумала, немного подождала и приняла четвертую, а она была такая обжора, такая ненасытная, что охотилась за сметаной хуже голодной кошки. Представляешь? Вот произошёл такой случай: в один прекрасный день я была вынуждена оставить её дома одну. Я по делам пошла в другое село, а когда в пути оглянулась, то увидела, что из трубы нашего дома валит чёрный дым. Я, запыхавшись, побежала обратно и, что ты думаешь, увидела? Не догадываешься, Роза? Я застала свою красавицу-служанку на кухне, у плиты, за целой горой яблочных оладий! Можешь себе представить, с какой скоростью она бежала со двора. Конечно, я её подгоняла. Пятая служанка была страшной неряхой. Только по воскресным и праздничным дням она умывалась и переодевалась, в остальные дни её можно было выставить на огород вместо чучела, и то, наверное, хищные птицы испугались бы её страшного вида. Ей тоже пришлось покинуть нашу крепость. Наша шестая служанка была ужасно забывчива и расточительна. Она ежедневно забывала свои обязанности. Мне приходилось ходить за нею и всё время напоминать, что следует делать. И она, кроме своей рассеянности, была ещё и хитра. С нею у меня был такой случай: она разбила на кухне стакан, и я, услышав звон, пошла к ней, чтобы узнать, что там разбилось. Но она, хитрая лисица, успела спрятать осколки. Но я тоже не дура. Стала искать осколки молча, но очень тщательно. Скорообнаружила, что она высыпала стекло в помойное ведро, из которого я и выудила его, но при этом порезала себе палец. Этого было достаточно для крупного скандала. "Ах, так! — сказала я ей, — значит, ты это сделала специально для того, чтобы наша свинья подавилась этими стёклами?! Нет уж, моя дорогая, прежде чем это случится, уйдешь ты из нашего дома!"
Вот такие ягодки закатывались к нам, и мне приходилось пробовать их вкус.
Я знаю, Роза, что тебе уже надоело слушать, но поверь, я очень кратко всё рассказала, когда смогла бы о каждой говорить по три часа, но, надеюсь, что ты теперь имеешь представление о моих бывших служанках. Однако прошу тебя — не повторяй ошибок тех девчонок. Если ты, Роза, всё поняла, если будешь делать всё, как я тебе советую, то мы очень скоро поймём друг друга, и даже сдружимся.
Роза понимала, что эта женщина всё преувеличивала, что она сама виновата в том, что служанки так скоро от неё уходили. Было бы неплохо выслушать тех девушек, которых, как говорит хозяйка, она прогнала. Но Роза не желала вступать в такой разговор, тем более, что уже успела определить характер охранницы, поэтому только сказала, чтобы не обидеть свою будущую хозяйку:
— Если одна из Ваших служанок сотворила десятую часть из того, что Вы перечислили, то этого уже достаточно для её освобождения от службы.
Охранница, видимо, осталась довольна ответом, и Роза добавила:
— Я постараюсь не повторить эти ошибки.
...Так началась для Розы новая жизнь. Если её раньше называли сударыней, то теперь она для всех стала самой покорной и простой горничной. Она очень старалась во всех делах угодить своим хозяевам и Господу Богу. Роза старалась не только ради своей личной выгоды, не потому, чтобы заслужить нужный ей авторитет у хозяев замка и крепости в целом, нет, она верила и чувствовала, что обязана быть послушной и примерной христианкой, такой, какой учила её мать. Каждый раз, когда она чувствовала обиду или несправедливость к себе, она вспоминала о своём Спасителе Иисусе Христе, который тоже очень страдал, притом, не за себя, а за всех согрешивших людей, и за неё тоже. И тогда Роза черпала из своего сердца новые силы, надежду и убеждения, которые всегда помогали честно продолжать службу.
Роза не дожидалась указаний охранницы, всегда исполняла работу до-срочно и качественно. Ненужную посуду она ставила на своё место всегда чисто вымытой, притом, очень осторожно, чтобы не разбить тарелку или стакан. Независимо от того, выдел её кто или нет, она всегда оставалась честной, никогда не пробовала какого-либо лакомства на кухне, потому что знала: Бог видит все её поступки. Роза хорошо помнила ошибки бывших служанок, никогда не забывала и своего обещания служить честно, поэтому не вмешивалась в разговоры и дела других, особенно в разговоры своих господ. Она не подслушивала, не наблюдала за ними и вообще вела тихий и спокойный образ жизни. Но, несмотря на все старания Розы всё в точности исполнить и не провиниться, хозяйка со своим трудным характером всё же искала повод для скандала. Иногда случалось, что охранница, не зная действительности, совершенно незаслуженно обвиняла Розу. Это было особенно больно и обидно для неё, но тогда она демонстрировала своё большое, верное искусство хранить всё в себе и молчать.
Это молчание Розы, её пристальный взгляд в глаза хозяйки иногда очень сильно действовали на сознание несправедливой охранницы, что та порою даже краснела, стыдясь своей лжи. Это было самое неприятное для хозяйки, когда её подчинённая не спорила, не оправдывалась, но открыто, правдивым взглядом смотрела ей в глаза. После таких случаев охранница становилась умереннее в своём поведении, чаще воздерживалась, не начинала лишних споров. Со временем даже её супруг стал замечать, что жена реже жаловалась и в течение целого дня не ругалась с ним. Роза не показывала своего горя и трудностей службы, всё таила в себе, в своём сердце, но обиды и тяжёлый, часто незнакомый и непривычный труд сильно её тяготили. По утрам она вставала с рассветом, ходила к колодцу за водой, разжигала огонь в печи, мыла полы в комнатах и подметала на кухне. Бывали случаи, когда Роза не вполне умело исполняла ту или другую работу, не потому, что не желала, а, действительно, не умела, и тогда хозяйка издевательски над ней смеялась, называла неспособной дурой. Но и такие обиды переносила Роза молчаливо, хотя и очень при этом страдала.
Что касалось питания, то оно было неплохим, только иногда готовились такие блюда, которые Роза не знала, и поэтому не всегда ела с аппетитом. Постель тоже была непривычно жёсткой, но и с этим она смирилась.
Угнетённая суровой жизнью Роза, за которую никто не заступался, не помогал в трудную минуту, стала настоящей рабыней в чужой крепости. Она трудилась с раннего утра и до позднего вечера, а вместо похвалы и награды слышала недовольство и ругань. Такова была её горькая участь. Единственное утешение и облегчение обретала она, когда уставшая от работы в своей комнатке всю свою боль и нужду высказывала Богу. При этом Роза смотрела в открытое окно, устремляла свой взор к небу, где светились яркие звёздочки, и с мольбою, грустью и надеждой произносила: "О Боже! Я согласна все трудности, оскорбления и обиды перенести, я не хочу жаловаться и роптать на свою судьбу, если только смогу своими делами облегчить страдания моего отца. Помоги мне, Господи, в этой борьбе..."
