Ор. Название: Paula the Waldensian (Eva Lecomte)
Перевод: Валентина Коливаєва
© Христианское просвещение 2002
Серия: Семя веры 6
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20
ВЕЧЕРНЯЯ ШКОЛА
Первый раз в жизни мне доверили большой секрет. Конечно, я очень гордилась тем, что меня посчитали достойной того, чтобы посвятить в тайну. Но трудно представить, какую борьбу я выдержала, чтобы не открыть секрет Пауле!
Через несколько дней ей должно было исполниться пятнадцать лет, и, кажется, к каждому в семье пришла одна и та же идея — сделать этот день особенным и незабываемым событием.
Паула, должно быть, что-то подозревала, глядя на всё происходящее: перешёптывание, приглушённое хихиканье по углам и так далее, но она была не из тех, кто суёт свой нос в дела других, и какие бы у неё ни возникали предположения, она помалкивала.
Утром в день знаменательного события, который к нашему большому удовлетворению выпал на субботу, Паула с удивлением узнала, что на завтрак были приглашены мадемуазель Виртуд и Габриель, но помимо этого необычного события никакие другие признаки не указывали на то, что мы празднуем её день рождения.
Однако когда завтрак был закончен, мой отец сложил свою салфетку и с притворно серьёзным выражением лица сказал:
— Да ведь сегодня, кажется, день рождения Паулы, не правда ли? Я предполагаю, что Паула желала бы узнать, почему на её тарелке не оказалось груды подарков. Видишь ли, все мы сложились на один подарок, но он слишком большой и не поместился бы даже на столе. Однако он находится не очень далеко. Давайте пойдём все вместе и посмотрим.
Мы последовали за ним к дому на другой стороне улицы. Я предполагаю, что все соседи были потрясены от изумления, когда увидели процессию, которая вышла из нашего большого дома. Многие подошли к своим калиткам, чтобы рассмотреть необычное зрелище. Тереза шла под руку с Луисом, а Паула под руку с моим отцом, все остальные растянулись вереницей позади.
Наконец мы остановились перед недавно покрашенным домом мадемуазель Виртуд, у входа которого теперь красовался весенней одеждой крошечный палисадник.
— Заходи, Паула, — пригласила её бывшая учительница, — твой подарок здесь, в этой передней комнате.
Мы все последовали за Паулой, сгорая от нетерпения увидеть её восхищение от «подарка».
Паула сделала один шаг и затем неожиданно остановилась на пороге.
— Что ты думаешь о своём подарке, Паула? — спросил мой отец. — Ты думаешь, Бретон и его товарищи будут рады приходить в эту комнату учиться читать, петь и так далее.
— Дядя, дорогой! — это было всё, что она могла сказать, обнимая и целуя его с благодарностью, которую, как мы все хорошо понимали, невозможно выразить простыми словами.
Неожиданно Луис слегка дёрнул её за волосы и сказал:
— Ну а как быть с нами? Разве ты не собираешься благодарить нас? Здесь много других, которые участвовали в этом деле.
Паула улыбнулась ему и всем нам с благодарной радостью и признательностью.
— Да ведь это та комната, о которой все думали, что она ни на что не пригодится, и она была в таком плохом состоянии, что владелец даже считал, что нет смысла её ремонтировать! — воскликнула Паула.
— Да, — ответил мой отец, — это именно та комната. Я должен признаться, что её трудно узнать, но когда господин Буш понял, для чего она будет использоваться, он пошёл на необычайные хлопоты, чтобы как следует привести её в порядок. Ты должна особенно поблагодарить его, Паула. Он имеет репутацию не всегда любезного человека.
— Я отнесу ему красивый букет цветов, — предложила Паула.
— Однако я не представляю себе, что бы он делал с ними. Он не очень часто получает цветы от своих жильцов, — сказал Луис, хмыкнув.
Паула ходила по комнате и всё рассматривала, словно хотела убедиться, что это происходит не во сне.
В центре стоял стол, который на время взяли у доктора Левона. Красивые красные занавески подарила мадемуазель Виртуд. Роза и Луис подарили две длинные скамьи, по одной на каждую сторону стола. Мой отец обеспечил школьными книгами, а я купила за свои карманные деньги карандаши и тетради. Всё это было очень скромным и незатейливым, но в глазах Паулы эти подарки, собранные в этой маленькой, вымытой добела комнате, были замечательными.
— Посмотри, — сказал Луис, — ты ещё не видела это.
Паула подняла голову и увидела подвешенную к потолку красивую новую лампу, к которой была привязана белая бумажка. Луис дотянулся до бумаги, на которой было написано: «С огромной благодарностью от Бретона» и передал её Пауле.
— Послушай, — сказал Луис, — тебе не нужно плакать над этим! Бретон благодарен тебе за всё, что ты сделала для него. Благодаря тебе он смог собрать немного денег, вместо того чтобы тратить их на выпивку. Также, — продолжил Луис, — тебе не нужно плакать над искусно вышитыми словами, которые висят на стене. Христос обратился с ними к утомлённым на земле. «Придите ко Мне, все труждающиеся и обременённые, и Я успокою вас».
— О, это уже слишком много! — совершенно сражённая, сказала Паула. — Как мне отблагодарить всех вас за всё, что вы сделали?
— Твои признательность и счастье — это достаточное вознаграждение для нас, — ответил мой отец. — Я не знаю, кто вложил эту идею в наши головы. Я предполагаю, что ты бы сказала, что это был Бог, и, вероятно, ты права. Я помню, что я разговаривал с мадемуазель Виртуд о твоём желании открыть вечернюю школу для Бретона и его друзей, а потом я говорил об этом с другими и... Ну, ты видишь результат. В основном ты должна благодарить мадемуазель Виртуд, которая отдала эту комнату для нашего пользования.
— Какую комнату, — сказала мадемуазель Виртуд, сдержанно улыбнувшись, — если вы помните, она не имела никакой ценности.
— И ещё одно, — сказал мой отец, — именно она приняла на себя ответственность за вечернюю школу. Иначе я бы не разрешил тебе выполнять такую работу. Потом Роза собирается помогать тебе, когда сможет, а Лиза предполагает, что она также сможет что-то делать.
— А я, — спросил Луис, — что буду делать я?
Мой отец с усмешкой повернулся в сторону сына:
— На этот раз ты остался на заднем плане.
С согласия мадемуазель Виртуд было решено проводить занятия дважды в неделю. По четвергам чтение, письмо и арифметика, а по воскресеньям время использовали для разучивания песен и чтения Библии, применяя знания на практике, и, о чём просили особенно, чтобы научиться молиться.
Если Бретон был образцовым учеником, то такого нельзя было сказать о его двух младших сыновьях. Умственные способности этих мальчиков оказались намного ниже среднего уровня; кроме того, все преимущества школьного образования, которые получили их сверстники, были, бесспорно, упущены, как и в случае с их старшим братом Джозефом. Отец принудил их посещать вечернюю школу, но они явно не были способны понять, зачем им всё это нужно. Без всякой видимой причины они вдруг с хихиканьем прятали свои головы под стол. Какой бы рассказ ни читался вслух, каким бы интересным он ни был, они, по-видимому, не понимали ни одного слова, а когда читалась история из Библии, они или демонстративно скучали, или дремали на своих местах. Паула с грустью смотрела на них, и её сердце болело от такого равнодушия.
Однако три товарища Бретона, несомненно, отличались от них; они брались за свои уроки с огромным рвением и слушали внимательно всё, что читалось вслух.
— Намного лучше быть здесь, чем тратить наши деньги в магазине спиртных напитков, — бывало, говорили они с улыбкой удовлетворения.
— Конечно, — соглашался Бретон. — Я вот что скажу вам, товарищи, если бы я раньше понимал, сколько благ приобретает тот, кто служит Христу, то я бы много лет назад начал эту новую жизнь.
Самым счастливым и самым любимым в школе был Габриель. Он был очень рад тому, что мог приходить учиться вместе с другими, и когда наступало время пения, его удивительно бодрый и чистый голос перекрывал все другие, кроме голоса Паулы.
Мне кажется, что я до сих пор слышу те прекрасные гимны, которые пели с такой искренностью и с таким пылом.
