Ор. Название: Paula the Waldensian (Eva Lecomte)
Перевод: Валентина Коливаєва
© Христианское просвещение 2002
Серия: Семя веры 6
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20
ПРИЕЗД ПАУЛЫ
Почти целую неделю я была не в состоянии думать о чём-либо другом, кроме как о приезде Паулы. Мой отец уехал в Париж. Ему надо было провести там несколько дней, чтобы уладить некоторые важные вопросы, связанные с делами его фабрики, а также встретить маленькую сироту, которую должна будет передать на его попечение одна путешествующая из Виллара в Париж дама. В школе я только об этом и говорила. Фактически я говорила о Пауле с утра до вечера каждый день. Я ничего не учила и, кажется, не могла делать никакой работы по дому. Однажды ночью во сне я спрыгнула с кровати с криком: «Паула! Паула!» Этот шум разбудил Терезу, и она заставила меня выпить какое-то твратительное лекарство, потому что подумала, что у меня температура. Я дала обещание исправиться. Я хотела быть примером для Паулы, чтобы, увидев мои хорошие качества доброты, прилежности и терпения, она стремилась подражать мне. Однако несмотря на всё это я стала совершенно невыносимой! Мои старшие сёстры, хотя и не с таким восторгом, как я, тем не менее, разговаривали о Пауле. Каталина начала беспокоиться, что Паула будет страдать в нашем доме, но быстро утешилась, вспомнив, что отец пообещал отправить Паулу обратно, если окажется, что она не сможет ужиться с нами. Что касается Луиса, то мы скоро обнаружили, что он нисколько не заинтересован приездом Паулы. Если бы она была мальчиком, это было бы другое дело, но — девчонка!
Тереза говорила о Пауле очень мало, но я знала, что ещё задолго до приезда нашей маленькой осиротевшей кузины старая служанка отдала ей большое место в своём сердце. Тереза нашла на чердаке маленькую белую кровать и поставила её в спальне рядом с моей кроватью.
Наконец знаменательный день наступил. Эта было в среду, и, конечно, я должна была, как обычно, идти в школу. Мы не знали, в какое время мой отец с Паулой приедет из Парижа, и поэтому каждую минуту я говорила себе: «Может, они уже приехали?» И как следствие, мои уроки становились всё невыносимее, но наконец в пять часов, после обеда я примчалась, запыхавшись, домой, только для того, чтобы узнать, что Паула ещё не приехала.
— Они ещё не приехали, — говорила я с нетерпением, — я знала, что они не приехали!
— Тогда почему ты бежала так быстро? — спросила Тереза.
Я ничего не ответила. Вскоре и Роза прибыла. После чая я аккуратно сложила все свои книги, переодела кукол, с помощью пемзы отделалась от чернил на руках. Между работой я успевала выходить в сад на звук каждой проезжавшей кареты, но безрезультатно! Приедут ли они когда-нибудь?
Потом наступил исключительный момент, Каталина была одета в платье и не отдыхала весь день. До приезда Паулы она даже и слышать не хотела о каком-то отдыхе. Наши летние дни очень длинные, но вот и ночь наступила, лампы были зажжены, а мы не оставляли своего намерения дождаться, хотя из-за темноты не могли больше видеть дорогу из окна.
Затем неожиданно — о радость! Мы услышали вдалеке слабый звук колёс; он становился всё отчётливей и отчётливей, и вот уже колёса с грохотом двигались по пустынной мостовой улицы. Тереза встала со своего кресла, а у меня появилось дикое желание выбежать в темноту и встретить мою кузину, которую я с нетерпением ждала все эти недели, но как будто что-то удержало меня. Потом в ожидании я спрашивала себя, что скажу Пауле, пытаясь вспомнить множество советов Терезы. Со двора, пошатываясь от тяжести, вошла наша старая служанка, она несла в каждой руке по огромному чемодану. Затем появился наш отец с девочкой в чёрном. Это была Паула!
В ожидании я представляла её маленькой девочкой, бледной и грустной, с полными слёз голубыми глазами. Я воображала её с золотыми волосами, очень гладкими и подрезанными на уровне ушей, одетой в чёрное муслиновое платье и соломенную шляпу с чёрной лентой, завязанной под подбородком. Но передо мной была другая Паула! Ростом она была высокой для своих лет и казалась довольно сильной. Её искреннее открытое лицо, загорелое и обветренное, говорило о здоровье и смышлёности. Чёрный шёлковый чепец с широкой лентой такого же цвета не смог полностью спрятать изумительно красивую копну коричневых волос, собранных под чепцом по обычаю вальденсов. Её простое платье в серо-чёрную полоску почти достигало щиколоток, в то время как передник из тонкого кретона был длиной до колен. Чёрная шаль с перекрещенными концами и завязанная узлом на спине покрывала её плечи, пара огромных грубых туфель завершала её наряд. Несмотря на то, что, на наш взгляд, одежда была определённо странная и причудливая, она не могла скрыть красоту Паулы. Высокий лоб говорил о незаурядном уме, большие карие глаза были полны несомненного очарования, а на губах играла милая улыбка.
— Подойдите, — сказал наш отец немного добрым для него голосом, — обнимите вашу кузину и окажите ей сердечный приём.
Роза вышла вперёд, а я с робостью последовала за ней, но тут Паула, выпустив руку отца, устремилась навстречу Розе, а потом ко мне; она целовала нас со смехом и плачем одновременно. Казалось, что она забыла своё долгое путешествие и усталость и повторяла каждому из нас своим мелодичным голосом:
— Я знаю, что буду любить всех вас и моего дядю Чарльза тоже. Я уже люблю его, он сказал мне ваши имена. Позвольте угадать, это — Роза, — затем, поворачиваясь ко мне, — ты — Лиза. О! Если бы вы только знали, как сильно я люблю всех вас!
— Теперь пойди, поздоровайся с твоей сестрой Каталиной, — сказал мой отец. — Это она больная, — добавил он мягко.
Паула приблизилась к большому креслу, в котором полулежала больная девушка. Каталина грустно улыбнулась юной незнакомке.
— Ты уже и меня любишь немножко?
С нежностью и большой осторожностью Паула обхватила Каталину своими сильными руками.
— Я всей душой люблю тебя, — сказала она, склонив свою голову на плечо Каталины.
— Ты когда-нибудь болела, Паула? — спросила Каталина.
— Нет, но папа болел, — ответила Паула задрожавшим голосом.
В этот момент Тереза внесла последний чемодан.
— Наконец, — сказала она, обнимая Паулу, — ты знаешь, кто я? — Затем, заметив, что Паула рассматривает её с небольшим удивлением, она добавила: — Я только старая Тереза. Это я воспитала твою дорогую мать, я думала, что буду воспитывать и тебя, но ты, похоже, не очень нуждаешься в моём внимании. Ты такая крупная и здоровая, намного больше, чем Лиза, однако ты, возможно, не старше её. Скажи, пожалуйста, сколько тебе лет?
— Мне десять лет, госпожа.
— О, не называй меня «госпожа». Зови меня просто Тереза, точно так называла меня твоя мать много лет назад.
И Тереза, взяв лампу, поднесла её ближе к Пауле.
— Нет, почти никакого сходства в лице, но твой голос похож на её. Теперь позволь мне обнять тебя ещё раз, моё сокровище. — И Тереза прижала к своей груди лишённую матери девочку.
— В моей деревне говорили, что я похожа на папу. У меня есть его портрет в сундуке, я покажу его вам.
— Покажи его нам сейчас! — закричала я.
Но Тереза прервала меня:
— Что ты за ребёнок, бедная Паула так устала! Завтра будет достаточно времени.
Для юной путешественницы на конце большого стола была приготовлена еда. Там Тереза разложила намазанные маслом и джемом гренки, а остальное она вскоре принесла из кухни.
— Вот, Паула, — сказала Тереза, подталкивая её к столу, — садись и ешь!
— А остальные? — спросила Паула, глядя на нас.
— О, мы давно поели, — ответила Роза.
— Я думаю, мы можем съесть немного хлеба с джемом за компанию с ней, — заметила я, и все рассмеялись.
— Лиза права на этот раз, — сказала Тереза, всегда счастливая оттого, что может доставить нам немного удовольствия, — и я думаю, Паула вместе со всеми будет чувствовать себя более удобно.
— Паула, разве ты не голодная? — спросила Тереза, закрывая дверь в кухню.
— Да, госпожа... То есть, да, Тереза.
— Тогда приступай, Лизу не нужно подгонять. Следуй её примеру и, я верю, ты съешь всё с большим аппетитом.
Паула взглянула на нас по очереди, затем посмотрела на Терезу, как бы ожидая, что она что-то скажет. Так как Тереза смотрела на неё с удивлением, Паула встала со своего кресла и стала перед остывающей чашкой горячего молока. Она сложила свои руки вместе, закрыла глаза, слегка наклонила голову и тихим голосом медленно проговорила:
— Боже, благослови пищу, которую Ты нам дал. Во имя Отца, Сына и Духа Святого, аминь!
