Ор. Название: Paula the Waldensian (Eva Lecomte)
Перевод: Валентина Коливаєва
© Христианское просвещение 2002
Серия: Семя веры 6
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20
СПАСЁН!
В тот вечер, вернувшись домой, мы излили Терезе всё, что случилось с нами в течение нашего полного событиями пребывания в доме Селестины. Позже, когда я помогала ей в кухне с посудой, Тереза сказала:
— Ты знаешь, Лиза, я бы ничуть не удивилась, если бы Бог Своей силой обратил и изменил Бретона в приличного, уважаемого человека. Кажется, что никто не может противиться Пауле, когда она начинает говорить о Божьей любви. Воистину она вдохновлена Его Святым Духом. Даже несмотря на то, что она дитя, без сомнения — она Его посланник ко всем, с кем она соприкасается. Есть только одно, — казалось, Тереза заколебалась, затем продолжила, — я не могу отогнать от себя предчувствие, что она долго не будет с нами. Я почему-то думаю... Знаю, что с одной стороны это звучит абсурдно, но у меня есть предчувствие, что Бог позовёт её скоро к Себе.
— О Тереза, — громко сказала я, — как ты можешь говорить такие вещи! Почему? Она никогда не болеет! Она намного больше, сильнее и энергичнее меня. И кроме этого, я никогда, никогда не смогу перенести, если Паулу заберут от меня!
— Тише! Тише, дитя! Не кричи так, Паула услышит тебя! К тому же, возможно, это только моё глупое воображение. А если Бог пожелает это... Но, как ты и говоришь, что мы будем делать без дорогой девочки?
Позже, когда мы были одни в нашей спальне, я озабоченно спросила Паулу:
— Ты не чувствуешь себя больной, не правда ли Паула?
Она посмотрела на меня с удивлением:
— Нет! — и, рассмеявшись, спросила: — Откуда у тебя эта мысль? Разве я похожа на больную?
Её ответ успокоил меня! Тереза, несомненно, ошибалась!
— Нет! — продолжила Паула. — Наоборот, никогда в своей жизни я не чувствовала себя лучше. С тех пор как я довольно давно перенесла скарлатину в лёгкой форме, у меня никогда ничего не болело. Когда я вижу вокруг столько больных и страдающих людей, мне очень хочется поделиться своим крепким здоровьем с теми, кто менее удачлив.
И когда я посмотрела на её высокую, хорошо развитую фигуру, вырисовывавшуюся на фоне окна, я посмеялась над своими глупыми страхами. Спустя несколько минут она склонилась при лунном свете на колени в своём длинном белом платье, и я смотрела на её безупречно красивое лицо с закрытыми для молитвы глазами, обрамлённое великолепными волосами. По виду моя подруга напоминала мне ангела, превратившегося в девушку. Она изменила мою жизнь и преобразила жизнь многих других, окружавших меня.
Закончив молиться, она поднялась с колен, и, заметив, что я всё ещё не спала, с удивлением спросила:
— Ты ещё не спишь, Лиза?
— Нет, — ответила я, сконфуженная тем, что она обнаружила меня неподвижно сидящей на краю кровати, погружённой в свои мысли.
Паула неожиданно подошла к окну и выглянула наружу.
— О Лиза! — воскликнула она. — Как замечательно! Иди, посмотри.
Метель утихла перед вечером, и сейчас во всём своём величии сияла луна, окрасив снег серебристыми оттенками. Миллионы снежных кристаллов искрились под лунным светом, словно бриллианты.
— Какое белое, чистое и прекрасное всё вокруг! — сказала Паула. — Помнишь, Лиза, только вчера мы говорили о том, какой грязной и убогой выглядела деревня? А сейчас посмотри, какая восхитительная перемена! — Она, немного поколебавшись, продолжила в своей простой, спокойной манере: — Всё это сделал Бог! Очень похожее происходит, когда кто-то отдаёт своё сердце Иисусу Христу. Он берёт его запятнанным и в шрамах от грехов и затем делает его белым, как снег. Понимаешь, Лиза?
— Да, я понимаю, — ответила я.
— Ты действительно понимаешь, Лиза? — И Паула притянула меня очень близко к себе. — Тогда почему ты не отдашь своё сердце Ему? Я так люблю тебя! Понимаешь, я не хочу быть лучше тебя, но когда я думаю о том, что ты не отдала ещё своё сердце Ему... А если одна из нас умрёт...
Я не могла выдержать больше ни одного слова. Мысль о смерти, моей или Паулы, была для меня просто невыносимой.
— Хватит! — закричала я таким ужасным голосом, что Паула испугалась. — Ты не должна умереть! Я не смогу жить и не буду жить без тебя! Я знаю, что я нехорошая, но если тебя не будет здесь, кто мне тогда поможет?
Мои нервы, возбуждённые событиями, случившимися во время посещения Селестины, да ещё то, что внушила Тереза, не выдержали, и я совершенно потеряла самообладание.
— О Лиза! — в голосе Паулы звучал настоящий испуг. — Я очень сожалею, что огорчила тебя! Ты должна ложиться спать и давай сегодня больше не будем разговаривать!
Всю ночь мне снилась Паула. Я видела её или умирающей, или уже мёртвой, или в небесах с ангелами, но утром все мои страхи исчезли, а несколько дней спустя я забыла о сне. Прошла неделя, а мы ничего не слышали о Бретоне. Паула вспоминала его несколько раз, и я была уверена, что она молится о нём. Тереза ходила навестить Селестину, но она также ничего о нём не слышала. Вероятно, он уходил рано и очень поздно возвращался. Каждый день длинными зимними вечерами мы собирались в большой тёплой кухне, и Бретон был главным объектом нашего разговора. Наконец в один вечер, когда мы заканчивали мыть посуду, в дверь нерешительно постучали.
— Кто бы это мог быть в такое время? — спросила Роза.
— У меня такое впечатление, что это ребёнок, у которого нет силы даже громко постучать, — предположила Каталина. — Открой дверь, Лиза!
Обрадованная возможностью бросить полотенце, я побежала открывать дверь, но, едва открыв её, застыла в изумлении, с трудом веря своим глазам. За дверями стоял Бретон и нервно вертел своими костлявыми руками потрёпанную шапку. Небольшая керосиновая лампа в коридоре, которую мы всегда зажигали вечером, освещала его бледное лицо и длинную мрачную фигуру.
— Добрый вечер, мадемуазель, — наконец сумел он произнести и затем запнулся, очевидно, смутившись. Я была смущена не менее его.
— Кто это? — пришла на помощь Тереза.
— Это Бретон, — ответила я.
— Ну скажи ему, пусть входит, — сказала старая женщина доброжелательно.
Застеснявшись, словно ребёнок, Бретон сделал от порога несколько шагов, растерянно оглядываясь по сторонам, пока его глаза не натолкнулись на Паулу, и, кажется, к нему вернулось спокойствие.
— Я хотел бы поговорить с хозяином, — обратился он к Терезе.
Она провела его в кабинет, где сидел мой отец, оставила их вместе и вернулась к нам на кухню.
— Однако скажу вам! — сказала Роза. — Представьте себе: Бретон пришёл к нам в дом! Я была уверена, что он возненавидел отца с того дня, как тот уволил его с фабрики два или три года назад.
— Тогда ваш отец отделался от него, и Бретон знает очень хорошо, что он заслужил этого, — сказала Тереза и, поправив очки, приступила к вязанию.
Мой отец разговаривал с ним недолго. Из кухни мы могли услышать, как дверь открылась и доброжелательный голос моего отца пожелал Бретону «спокойной ночи». Очевидно беседа, хоть и короткая, прошла довольно тепло.
— Пойди, скажи Бретону, чтобы он зашёл в кухню, Лиза, — попросила меня Тереза.
Я удивилась, когда увидела его входящим с таким искренно смиренным выражением лица, и с таким необычно мирным выражением в глазах, что его грубое лицо выглядело почти добрым.
— Мадемуазель Паула, — сказал он и остановился посредине нашей кухни, — я бы хотел сказать несколько слов.
— Только мне? — спросила Паула, поднимаясь.
Он на мгновение заколебался и наконец сказал:
— Нет, я полагаю, что будет лучше, если я скажу это перед всеми. Помните, как вы разговаривали со мной в день сильной метели. Моя голова была в не очень хорошем состоянии, так как я оставил свой разум в магазине спиртных напитков. С тех пор мне казалось, что я чувствую свои руки в ваших и слышу слова:
«Я сделаю всё, что смогу, чтобы помочь вам». Наконец, я не мог больше этого вынести. Я стал на колени перед Богом и попросил Его помиловать меня и изменить моё старое злое сердце, если это возможно.
Он замолчал, чтобы вытереть крупные слёзы, которые текли по его щекам. Вскоре он продолжил:
— Бог действительно проявил милость ко мне. Я заслужил быть отвергнутым, но, очевидно, Он относится к людям не так, как они того заслуживают, а теперь, мадемуазель, будете вы продолжать помогать мне, как обещали?
— Да, конечно, — ответила Паула. — Что я могу сделать для вас?
— Только одно. Молитесь обо мне! В этом я нуждаюсь больше, чем в чём-либо другом. Я хочу быть верным Ему и служить Ему, но я не знаю, как начать, и если кто-то, как я, многие годы служил дьяволу, то тяжело сменить хозяина.
— Господь Иисус поможет вам, — ответила Паула.
— Он уже помог мне, мадемуазель, — ответил Бретон. — Если бы не Он, как бы я мог пережить эти последние дни. Вначале меня так сильно тянуло выпить, что я чуть не сошёл с ума. Потом мои старые приятели вызвали меня и уговорили пойти выпить с ними, и я почти уступил, но потом возопил к Господу Иисусу, чтобы Он помог мне, а затем случилось удивительное! Желание выпить полностью ушло, и с тех пор я свободен! Я должен был работать, и моя жена постоянно донимала меня язвительными замечаниями. Я бродил везде в поисках какойнибудь работы. К несчастью, все слишком хорошо знали меня, так что для такого, как я, работы не было. — Его несчастное худое лицо вдруг осветилось улыбкой, и Бретон с торжеством продолжил: — Сегодня вечером я подошёл к этой двери с последней надеждой, я даже помыслить не мог, что мой старый хозяин в самом деле возьмёт меня на работу, но Бог так добр! Я теперь опять могу смело смотреть людям в лицо, потому что я возвращаюсь на моё старое место на фабрике хозяина!
— О, как я рада! — воскликнула Паула.
— Да, мадемуазель, но я должен благодарить вас за вашу огромную доброту, проявленную ко мне.
— Меня? — с удивлением спросила Паула. — Почему? Что я сделала?
— Вас, мадемуазель! Вы дали мне понять, что вы действительно любите меня. Вы убедили меня, что Бог любит меня, несчастного грешника. И теперь в этом районе появился ещё один трезвый человек, а одним преступником стало меньше. Давайте, во-первых, поблагодарим Бога, а затем вас, мадемуазель!
— У вас есть Новый Завет? — спросила его Паула, когда он направился к выходу.
— Новый Завет? Что это такое?
— Это часть Библии, которая рассказывает нам о Господе Иисусе, о том, как Он спасает нас от вины и власти греха и как мы можем служить Ему.
— Ну, мадемуазель, — ответил Бретон, — если это книга, то мне она не принесёт пользы. Я не умею читать!
Паула посмотрела на него с удивлением, смешанным с жалостью.
— Я мог бы научиться читать, — продолжал бедняга, — моя мать посылала меня в школу, но я почти никогда не появлялся в классе. В те дни улицы были слишком заманчивы.
— Но вы могли бы начать учиться читать даже сейчас!
— Нет, мадемуазель, — Бретон грустно покачал головой, — слишком поздно поместить что-нибудь подобное в эту глупую голову.
На это Паула ничего не ответила, но я заметила, что у неё появилась какая-то идея относительно этой новой проблемы.
