Ор. Название: The Tanglewood’s Secret (Patricia St. John)
Перевод с английского: N/A
© Фриденсштимме 1993
Серия: По Следам Веры 6
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20
ПИСЬМО
Школьные занятия закончились, и наконец-то наступили долгожданные каникулы. Доктор Патерсон время от времени рассказывал нам о самочувствии Терри, которого уже перевезли в детский госпиталь. Мы часто посылали ему письма, подробно описывая о жизни леса, но он, к сожалению, до сих пор ни разу не ответил нам.
Однажды почтальон принес конверт, адрес на котором был написан незнакомым почерком. Мы очень удивились. Почерк родителей мы знали хорошо, они часто писали нам, но этот...
Достав небольшой клочок бумаги, мы прочитали:
"Дорогие Филипп и Руфь! Меня уже привезли домой, но я по-прежнему не встаю с постели. Приходите навестить меня. Терри. Мой адрес: Виллоу коттедж, Тенджелвудз".
Мы тотчас побежали к тете, сообщить ей новость и спросить разрешения посетить Терри. Конечно, она отпустила нас, заботливо наставляя:
— Только не заблудитесь и не задерживайтесь долго. Помните, что ему нельзя переутомляться.
— Хорошо! — торопливо пообещал Филипп. Мы стремглав помчались наверх взять какой-нибудь гостинец для Терри. Я достала шоколадку, которую хранила ко дню рождения Филиппа, а он разыскал рогатку. Мы спрятали подарки в карманы и отправились.
Как ни старалась тетя подробно объяснить нам дорогу, мы были настолько возбуждены, что почти ничего не запомнили и заблудились. Но у ручья встретили женщину, которая посоветовала нам идти по узенькой тропинке, никуда не сворачивая.
Мы спустились с холма и увидели полуразвалившееся строение с поломанной трубой. Это была заброшенная каменоломня. До сих пор здесь валялись огромные камни, и лишь кое-где пробивалась зеленая трава.
Я никак не могла понять, кто построил дом в такой мрачной низине, когда на цветущих холмах было столько места! Позже мы узнали, что эта хижина была построена для хранения динамита и только недавно превращена в жилище.
Это была настоящая хижина. С разбитыми окнами, заткнутыми тряпками и крапивой на крыше она выглядела такой одинокой и заброшенной, что мы в нерешительности остановились. Не может быть, чтобы здесь жил Терри. В это время открылась дверь, и на пороге показалась женщина. На ее угрюмом лице не было ни приветливости, ни улыбки. А черные волосы, неаккуратно подобранные под платок, придавали сердитый вид. Казалось, будто мы ей чем-то не понравились.
Некоторое время мы молчали, глядя друг на друга.
— Что вы хотите? — в конце концов сурово спросила она.
— Извините, — робко промолвил Филипп, — Терри здесь живет? Он написал нам письмо и просил прийти.
Выражение лица у женщины нисколько не изменилось. Она еще раз окинула нас подозрительным взглядом.
— Значит, это вы были с Терри, когда он упал?
— Да, — виновато ответил Филипп.
— Зачем же вы позволили ему так высоко лезть? Мы молчали.
— Ну что ж, заходите, он давно ждет вас.
Женщина резко распахнула дверь и вошла вовнутрь. Крепко взявшись за руки от волнения, мы последовали за ней и оказались в мрачной комнате с единственным, где-то под потолком, маленьким оконцем.
Однако через мгновение мы перестали замечать все это и с радостным возгласом ринулись в угол, где на кровати лежал Терри.
Мы не виделись с ним долгих три месяца.
Терри даже не улыбался. Его болезненное лицо выражало боль и страдание. Казалось, Терри разучился улыбаться. Он протянул нам руку и серьезно заметил: — Я жду вас с самого утра. После приветствия наступило долгое, тягостное молчание, потому что никто из нас не знал, о чем говорить дальше. Наконец Филипп спросил:
— Терри, тебе понравилось в больнице?
— Там было неплохо, — признался он, — только надоело лежать неподвижно целыми днями и смотреть в потолок. Здесь тоже, кроме стены, ничего не увидишь. Окно слишком высоко, да и за ним одни камни!
— Может, вынести кровать на улицу? — Я с сомнением посмотрела на тяжелое железное сооружение, на котором лежал Терри.
Он печально покачал головой.
— Она не пройдет в двери... К тому же мне нельзя двигаться: страшно болит спина.
— У тебя есть книги? — спросил Филипп, чтобы отвлечь Терри.
— Нет. Я плохо читаю. Правда, с удовольствием посмотрел бы книги с картинками... Увидеть бы горы, деревья, птиц и вообще — природу, — голос его слегка задрожал.
Бедный Терри! Мы испытывали щемящую жалость к нему, но не знали как и чем утешить.
— Я принесу тебе свои альбомы, в которых мы рисовали, — пообещал Филипп. — Мы будем часто приходить к тебе и рассказывать, что происходит вокруг, а когда уйдем, ты закроешь глаза и представишь все это. Знаешь, как выглядят сейчас окрестности Тенджелвудза? На лугах лежит скошенное сено, иван-чай только-только покрывается ворсинками, хмель скоро созреет и уже издает сильный запах, яблоки в садах наливаются так, что ветки склоняются под их тяжестью. Уже давно расцвели маки, васильки и ромашки, и на полях созревает пшеница. От ветра она шумит и волнуется, как море. В следующий раз мы принесем тебе цветы и яблоки. Терри заметно оживился. Слабый румянец слегка окрасил почти бесцветные щеки.
— Вы пойдете убирать хмель? — с тоской спросил он.
— Если тетя разрешит, — ответила я. — Тогда мы могли бы заработать немного денег и добавить к своим сбережениям на фотоаппарат, правда, Фил?
Он молча кивнул.
— Я обычно зарабатывал много денег на хмельнике, — вспомнил Терри. — Их хватало даже зимние на ботинки. А теперь, наверное, мама будет работать там. Она из-за меня уволилась...
— Терри, я недавно видела цыган, — сообщила я. — Их табор расположился на поле мистера Лейка. У них много маленьких детей. Мне так хочется быть цыганкой, а тебе?
Терри, который знал о цыганах намного больше, чем я, мрачно покачал головой.
— Будь довольна тем, кто ты есть, — мудро посоветовал он.
Постепенно мы разговорились и не заметили, как пролетело время. Мама Терри принесла ужин: чашку крепкого чая и кусочек хлеба, слегка смазанный маргарином. Я сразу же вспомнила про шоколад и сунула руку в карман. К сожалению, он немного подтаял, но все же был хорош. Увидев гостинец, Терри сильно обрадовался. Рогатку мы не подарили: теперь она была ни к чему.
Вспомнив наказ тети, мы засобирались домой.
— Терри, когда ты будешь ходить? — спросил Филипп.
С минуту Терри молчал. В его глазах появился испуг и страдание.
— Может быть, никогда, — прошептал он с горечью. — Они думают, что я ничего не подозреваю... В больнице я однажды услышал, как доктор говорил сестре: "Для него все кончено". Думаю, они вернули меня домой, потому что ничем уже не могут помочь.
Мы ужаснулись и снова ничего не смогли сказать в утешение.
Прощаясь, Терри спросил:
— Когда вы придете?
— Наверное, послезавтра, — пообещал Филипп.
— Точно? — оживился Терри.
— Обязательно! — заверили мы и вышли на улицу.
Мама Терри проводила нас косым взглядом и что-то буркнула на наше прощание.
— Какая она сердитая! — заметила я, когда мы выбрались из этой мрачной лощины. — Как хорошо, что это не наша мама!
Всю дорогу мы подавленно молчали, переживая за Терри и стараясь что- нибудь придумать, чтобы скрасить его унылую и печальную жизнь. Неожиданно для самой себя я поняла, что никакие развлечения, разговоры и книги, не заменят настоящего общения с живой природой, когда в садах зреют яблоки, а на полях колосится пшеница...
