Ор. Название: The Tanglewood’s Secret (Patricia St. John)
Перевод с английского: N/A
© Фриденсштимме 1993
Серия: По Следам Веры 6
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20
НЕУДАЧНОЕ ЧАЕПИТИЕ
В течение всей недели мы ходили продавать цветы каждый день и заработали около пятнадцати шиллингов. Теперь наши цветы всегда имели привлекательный вид, потому что мы ставили их на ночь в воду и продавали на следующий день.
Своей тайной мы поделились с Терри, и он помогал нам искусно составлять букеты. Ведро с цветами держали около лазейки в заборе, чтобы тетя Маргарет ничего не заподозрила. В знак нашей дружбы мы показали лазейку Терри, и он частенько пользовался ею. Терри приходил поздно вечером и, словно ласка, пролезал в отверстие, ставил в ведро принесенные цветы и оставлял нам записки на ветках яблони. Почерк у Терри был плохой, но мы всегда понимали его. Тетя Маргарет уже не заставляла меня помогать по дому. По-видимому, это сильно надоело ей, потому что я была чрезвычайно изобретательной, чтобы уклониться от любого поручения. Иногда я видела тетю уставшей, и тогда совесть мучила меня, но, оказавшись в лесу, я забывала обо всем на свете.
Как-то раз во время обеда тетя Маргарет сказала:
— Сегодня меня пригласили в гости, и я не буду дома до шести часов. Можете гулять до самого ужина.
Мы обменялись радостными взглядами и многой значительно толкнули друг друга ногой.
— А к кому ты идешь в гости, тетя? — вежливо спросил Филипп.
— К старой знакомой. Недавно она поселилась неподалеку отсюда. Я как- нибудь познакомлю вас. Она очень любит детей и к тому же хорошо знает вашу маму.
— А когда она пригласит нас к себе? — оживилась я, потому что любила ходить в гости и пить чай с разными сладостями.
— Если и пригласит, то тебе надо будет вести себя намного лучше, чем обычно, — сухо заметила тетя.
Я обиженно нахмурилась. Почему она всегда так несправедлива ко мне и своими замечаниями обязательно портит настроение? Ведь в гостях я всегда вела себя прилично и среди чужих людей была молчалива и стеснительна. Взрослые одобрительно отзывались о нас и говорили тете, что мы хорошо воспитаны.
На этот раз я промолчала и, наскоро вымыв посуду, опрометью выбежала на улицу. Напрасно тетя Маргарет просила меня убрать еще и в столовой, я ничего не хотела слышать и умчалась к заветному отверстию в заборе, на волю. Я отлично понимала, что этот поступок рассердил тетю, но надеялась, что к вечеру, после чаепития в гостях, она забудет об этом и не накажет меня.
Филипп с корзиной цветов уже ждал возле лазейки.
— Пойдем скорее! — встретил он меня. — Нужно опередить тетю, потому что мы не знаем, по какой дороге она пойдет. Нам ни в коем случае нельзя встретиться с ней.
— Помнишь, она говорила дяде Питеру, что хочет проведать кого-то в городе?
— А что, если она пойдет ни туда?.. — Куда же еще? Сам знаешь, что она почти ни куда не ходит, потому что всегда чем-то занята. — Действительно, у тети много хлопот... А мы почти не помогаем. К тому же мы ей не родные. Она так много заботится о нас.
— Ну и что же, — поморщилась я. — Зато тетя — родная сестра нашей мамы! Мы и так много делаем: я мою посуду, подметаю, вытираю пыль, а ты колешь дрова и лучины для камина. А кто собирает фрукты и лущит горох? Нет, Филипп, на этот раз ты не прав! А вообще, на каникулах мы должны отдыхать, потому что во время занятий у нас так много уроков!
И все же я заметила, что Филипп не очень-то согласен с моими доводами, и поспешила переменить разговор.
На этот раз мы отправились к загородним коттеджам, где жили в основном пожилые дамы. День был тихий и теплый и не предвещал каких-либо неприятностей. Наши покупатели были приветливы и радовались пестрым букетикам. В первых четырех коттеджах мы заработали больше двадцати пенсов. Филипп очень нравился дамам, потому что умел вежливо говорить и всегда улыбался . Одна женщина даже погладила его по голове и назвала "маленьким джентельменом", что совсем не понравилось Филиппу. А другая дала нам по шоколадке. Конечно, это пришлось по вкусу и мне, и ему.
Продав добрую половину цветов, мы решили отдохнуть и сошли с дороги прямо на луг. Коровы лениво жевали жвачку, поглядывая на нас сонными глазами. Мы достали бутерброды и тоже стали есть. Филипп, как всегда, глубоко задумался, наблюдая за множеством порхающих бабочек.
Передохнув, мы отправились дальше и, в ожидании удачи, подошли к небольшому коттеджу на склоне холма, утопающему в белорозовом цвете яблоневого сада. Проходя мимо окна, мы услышали звон посуды и женские голоса.
— Похоже, они обедают, — сообразил Филипп. — В таком случае нам крупно повезет. Как правило, во время обеда люди находятся в хорошем настроении, — мудро заметил он.
Мы позвонили. Дверь в гостиную немедленно открылась, и на пороге появилась молодая девушка. Некоторое время она удивленно рассматривала нас.
Не дожидаясь вопросов, мы поставили корзину и предложили несколько букетов.
— Подождите минутку, — улыбнулась девушка, — я спрошу у мамы. Она ушла, и мы слышали, как она весело смеялась, рассказывая о нас. —Такая интересная пара! Притворяются, будто всегда занимаются продажей цветов. У мальчика лицо такое милое, а девочка, правда, немного похожа на цыганку. Но это нужно увидеть своими глазами. Я приведу их!
Девушка снова вышла к нам.
— Пожалуйста, заходите и покажите маме свои цветы. Я думаю, она купит несколько букетиков! Мы как раз пьем чай, и вы угоститесь пирожными.
Не ожидая ничего плохого, мы вошли и остолбенели. За круглым столом сидели три дамы и пили чай. К нашему изумлению, в глубоком кресле, спиной к нам, сидела тетя Маргарет. Она доверительным тоном рассказывала:
— Девочка в высшей мере непослушная. Не знаю, как научить ее чему-то полезному...
— Бежим! — прошептала я в ужасе. Но Филипп, со свойственной ему медлительностью, еще не совсем понял, что случилось и чем грозит эта непредвиденная встреча.
Зная, что потом предпринимать что-либо будет слишком поздно, я лихорадочно искала выход. Оставалась лишь слабая надежда на то, что тетя не у узнает нас, если мы станем позади высокого кресла. Это был, пожалуй, единственный шанс. Девушка настойчиво предлагала пройти в комнату, удивляясь, отчего мы вдруг остановились. Я решительно взяла Филиппа за руку и потянула в безопасное, на мой взгляд, место.
Заметив наше смущение, пожилая дама, по-видимому, хозяйка, улыбнулась и протянула руку за букетиком. Я сделала два осторожных шага, быстро всунула ей букет и отпрянула назад.
— Какие прекрасные цветы! — похвалила женщина. — Надо и нам пойти в лес! Где вы их нашли?
Последовало тягостное молчание. Испугавшись, что тетя Маргарет обернется и посмотрит на двух "немых" — а это было бы ужасно — я, каким-то хриплым от страха голосом, ответила.
— В низине, около ручья.
— У ручья? Да, мне следовало бы знать, что такие цветы растут вблизи воды. Я обязательно куплю букет! Изабелла, принеси мой кошелек и угости детей пирожными.
Девушка протянула нам блюдо, но чтобы взять угощение, надо было выйти из укрытия. В отчаянии мы умоляюще посмотрели на нее и отрицательно покачали головой.
— Берите, они очень вкусные! — не отступала девушка и, видя наше стеснение, поставила поднос на маленький столик.
Я снова сделала два шага и потянулась, чтобы взять пару пирожных, но в это время заскрипело кресло нашей тети. Я отпрянула назад, нечаянно задев столик. Поднос с грохотом упал, и пирожные разлетелись по полу... Тетя же повернула голову из-за спинки кресла и, конечно, увидела меня.
— Филипп, Руфь? Что это значит? Голос тети напоминал звук трубы.
— Изабелла, подбери скорее пирожные, чтобы масло не испачкало ковер, — засуетилась хозяйка, не понимая, что происходит.
Филипп попятился к двери и наткнулся на Изабеллу, подбиравшую пирожные. Тетя Маргарет, очевидно, овладев собой, стала извиняться, часто повторяя, что никак не может понять, как все это произошло.
— Ничего страшного, не переживайте! — успокаивала ее хозяйка. — Давайте забудем об этом, все это сущие пустяки.
Постепенно суматоха улеглась. Филипп на этот раз первый сообразил, что нужно делать, и подошел к хозяйке.
— Простите, пожалуйста, — сокрушенно проговорил он. — Мы вели себя очень плохо и запачкали ваш ковер...
Было видно, что его покаяние благотворно повлияло на всех, кроме тети Маргарет. Она повернулась ко мне и холодно спросила:
— Руфь, а ты что скажешь?
Все закончилось бы хорошо и мирно, если бы не этот вопрос. До сих пор не могу понять, почему я поступила так дерзко.
В моей голове замелькали гневные мысли: "Почему тетя Маргарет не притворилась, будто не знает нас? Тогда все кончилось бы хорошо, и ей не было бы стыдно. Она сама виновата в этом переполохе!"
Я засунула руки в карманы и сердито сказала:
— Я ни в чем не виновата. Мы честно зарабатываем деньги, а ты, тетя, всегда мешаешь нам!
Тетя Маргарет побледнела. Даже дома я не позволяла себе разговаривать с ней так дерзко и грубо, а сейчас опозорила ее среди чужих! Вдруг я поняла, что наделала, и в ужасе выскочила из комнаты. "Еще подумают, что боюсь ее", — подумала я и, гордо подняв голову, неторопливо зашагала домой, однако чувствовала себя совершенно несчастной.
Дома я сразу пошла на кухню и, глядя в окно, попыталась принять безразличный вид, убеждая себя, что каяться мне не в чем.
Тетя вошла медленно, тяжело, будто очень-очень устала. Она остановилась возле меня и тоже стала смотреть в окно.
— Руфь, — с трудом выговорила она, — я не буду наказывать тебя. Это бесполезно. Я поняла, что справиться с тобой и воспитать так, как следовало, не сумею... По дороге домой я все обдумала и окончательно решила. После каникул я отправлю тебя в интернат. Твоя мама предлагала мне сделать это еще на Рождество, но тогда я все еще на что-то надеялась. Конечно, это потребует много хлопот и расходов, зато ты не будешь упрямой и невоспитанной.
Даже не взглянув на меня, тетя Маргарет тяжело вздохнула и отвернулась, а я продолжала смотреть в окно. Мне захотелось побежать к Филиппу, уткнуться носом в его плечо и плакать, как я делала раньше, когда была еще совсем маленькой. Но Филиппа поблизости не было, и я, чувствуя полное одиночество, выкрикнула:
— Не поеду!..
— Никто не спрашивает твоего согласия, — тихо ответила тетя.
Наступило долгое молчание. Я пыталась что-нибудь придумать, но мысли путались и, казалось, я вот-вот расплачусь.
— Тогда я убегу и никогда больше не вернусь! — вырвалось вдруг у меня, и, хлопнув дверью, я выскочила из дому.
