Ор. Название: The Tanglewood’s Secret (Patricia St. John)
Перевод с английского: N/A
© Фриденсштимме 1993
Серия: По Следам Веры 6
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20
ПРЕКРАСНАЯ ИДЕЯ
Филиппу еще не разрешали ходить в лес, и мы, не зная чем заняться, бродили по саду.
— Руфь, когда же у меня будет фотоаппарат? — неожиданно спросил Филипп и оживленно добавил:
— Представляешь, какой прекрасный был бы снимок: совенок, сидящий на твоей руке! Да и вообще, мы все гнезда сфотографировали бы!..
— Но у нас уже пятьдесят пять пенсов! Мы все-таки движемся к цели!
— Так медленно... Меня скоро отправят в пансион. Была бы хоть какая-нибудь возможность заработать!
— Идея, Фил! — подпрыгнула я от восторга.
— Какая? — осторожно спросил он.
В последнее время Филипп стал подозрительно относиться к моим идеям, потому что часто все заканчивалось неприятностями и наказанием.
— На этот раз мысль действительно замечательная! Тетя Маргарет никогда не догадается. Давай собирать цветы, как Терри, и продавать их! Мы сможем заработать фунты! Ну согласись. Фил! Будет так здорово!
— Это может не понравиться матери Терри, — колебался Филипп. — Если будут покупать цветы у нас, то она ничего не заработает.
— Но ведь мама Терри продает цветы в городе, а мы будем ходить по домам. И еще, знаешь, Фил давай переоденемся, как цыгане!
Глаза Филиппа блеснули радостью, и я поняла что он сдался.
— Пойдем к большим домам вдоль дороги, — живо продолжил Он мою мысль. — Наденем старую одежду и грязные туфли, а чтобы быть похожими на цыган, запачкаем лицо, и ты накинешь на плечи красный платок. Вот увидишь, как много денег мы заработаем! Давай сегодня же и отправимся!
Я сразу же вскочила, но, вспомнив про больную ногу Филиппа, остановилась.
— Фил, а ты сможешь ходить? Вообще, это даже лучше, что ты будешь немного прихрамывать, люди отнесутся к тебе с сочувствием. Ты скажешь:
"Пожалейте бедного хромого!" и протянешь для подаяния руку, — фантазировала я. — А чтобы было убедительнее, перевяжешь ногу платком и сделаешь вид, будто тебе больно и очень трудно идти. Только не перестарайся, а то я не выдержу и засмеюсь.
Я представила себе, как комично все это будет выглядеть, и от души рассмеялась.
На следующий день Филиппу стало гораздо лучше. Рано утром, прихватив с собой большую корзину, мы ушли в лес собирать цветы. — В низине мы, наверняка, наберем много лютиков, а может быть, даже найдем орхидеи! — рассуждал по дороге Филипп.
— Можно наломать вишневых веток, — предложила я. — И еще мне хочется сделать маленькие букетики фиалок. Мы будем продавать их тем, кто не захочет больших букетов.
— А по какой цене мы будем продавать? — неожиданно спросил Филипп.
Мы молча переглянулись. Конечно, мы не имели никакого представления о стоимости цветов.
— Не знаю, — ответила я.
И все же это не остановило нас. Мы стремительно спустились по тропинке в долину и остановились у вишни, сплошь усыпанной белоснежными цветами.
Я сразу же начала ломать ветки, а Филипп стоял и восторженно смотрел на большие гроздья цветов.
— Какая прелесть!.. — взволнованно прошептал он. — Будто шапки снега на ветках...
— Филипп, ты почему не помогаешь мне? Смотри, какая красивая веточка! Достань ее!
— Тебе разве не жалко, Руфь? — не обращая внимания на мою просьбу, спросил Филипп и, как бы рассуждая вслух, произнес: — Хотя через несколько дней лепестки опадут, и исчезнет все это изящество... Ничто не вечно в этом мире, даже самое прекрасное.
— Но потом появятся ягоды, — произнесла я будничным тоном. — Перестань, Фил! Сейчас не время думать об этом. Обломи лучше несколько веток!
Филипп не откликнулся на мою просьбу. Он стал собирать крупные фиалки, и выражение лица его оставалось мечтательно-задумчивым. Я не любила его таким, и хотя не придала значения его последним словам, они вдруг четко всплыли в моей памяти: "Ничто не вечно в этом мире..."
Наверное, это действительно так. Все, что приносит удовольствие и радость, например: каникулы, пение птиц, солнечные закаты, весеннее цветение — быстро проходит, исчезает. Конечно, их сменяют другие прекрасные ощущения и события, но с ними всегда больно и жалко расставаться. Но вот ссоры и множество неприятностей преследуют меня изо дня в день и, кажется, им не будет конца. Правда, бывает так, что какое-то время все хорошо и мирно, но неприятности против моей воли непременно возвращаются.
Мы работали так усердно, что за несколько часов наполнили корзину букетиками золотистых лютиков, пурпурной орхидеи и душистого жасмина. Веточки вишни мы ставили отдельно, считая, что они не нуждаются ни в каком украшении.
Мы спрятали корзину в саду и поспешили домой, чтобы не опоздать к обеду и этим не рассердить тетю. За столом мы всячески старались скрыть свое возбуждение. Но тетя Маргарет внимательно наблюдала за Филиппом и, когда узнала, что мы хотим снова уйти из дому, забеспокоилась:
— Филипп, ты очень много ходил сегодня! Я думаю, что тебе надо отдохнуть. Нога сильно болит?
— Совсем не болит. Я и так почти целое утро отдыхал. А вообще, для ноги полезно движение, и я после обеда хотел разрабатывать ее ходьбой.
Как всегда, Филипп смог переубедить тетю.
— Хорошо, — согласилась она, — только не переутомляйся и держись подальше от болота. Посмотри на туфли сестры — это же настоящий позор!
Филипп взглянул на мои туфли и вздохнул. Перед обедом, чтобы тетя Маргарет ни о чем не догадалась, он, конечно, переобулся. Я же и не подумала об этом и с горечью позавидовала брату: какой спокойной была бы моя жизнь, если бы я родилась такой, как Филипп!
Тетя Маргарет вышла в кухню и стала мыть посуду. Она не попросила меня помочь, а я и не подумала предложить ей свои услуги. У меня всегда находилась масса доводов и причин отказаться даже тогда, когда тетя нуждалась в моей помощи. А сегодня она была слишком уставшей, чтобы выслушивать мои отговорки, и поэтому не трогала меня.
Как только закрылась дверь за тетей, я бросилась в свою комнату и расплела косички. Волосы рассыпались по плечам. Затем я покрыла голову индийским платком, который прислала мама, надела грязный передник, а туфли и не нуждались в замене. Я стала похожа на самую настоящую бродяжку. Филипп, в изодранной курточке, в которой обычно лазил по деревьям к птичьим гнездам, и в сапогах с высокими голенищами был вполне подходящим спутником для меня.
— Только бы не увидела тетя Маргарет, а то ей станет плохо, — прошептал он, когда мы осторожно пробирались к выходу. — Давай уйдем через дыру в заборе!
Мы благополучно выбрались на дорогу, и, не спеша, поднимались по холму к большим домам. Нога у Филиппа побаливала, но он старался не подавать виду. Нас немного беспокоило то, что цветы выглядели увядшими. Конечно, лучше было бы освежить их, но для этого надо поставить на ночь в воду, а у нас не хватало терпения дождаться следующего дня.
Когда мы подошли к первому дому, наш энтузиазм немного угас.
— Что ты будешь говорить? — растерянно спросил Филипп.
— А почему я? Говорить должен ты! У тебя лучше получится!
— Ну, ладно, — быстро успокоился Филипп, — возможно, нам ничего не придется говорить. Хозяйка выйдет и скажет: "Какие красивые цветы! Дайте мне два букетика!" Ты подашь ей цветы, она заплатит, и мы уйдем.
Это предположение ободрило нас, и мы, смело ступая по дорожке, посыпанной гравием, вскоре достигли развилки. Одна тропинка вела влево, между газонами и клумбами, а другая — вправо, между высокими соснами, к черному ходу.
— Филипп, куда идти? — спросила я, рассматривая дом.
— Сюда, вправо. Все-таки не надо забывать, что мы цыгане.
Филипп пошел вперед и робко постучал. Через не только минут дверь распахнулась, и сердитая горничная, с крашенными завитыми волосами, предстала перед нами. — Ну? — резко спросила она.
Мы растерялись и молча смотрели на нее. Вдруг меня охватило неистовое желание расхохотаться. Я не могла удержаться и отвернулась. Глядя на меня, Филипп быстро вынул носовой платок и сделал вид, что сморкается, но издал странный звук, что-то среднее между храпом и хохотом. Это вызвало у меня новый приступ смеха. На глазах уже показались слезы, и, скрывая их, я повернулась спиной к горничной.
— Ну? — грозно повторила она.
Филипп, с трудом сохраняя самообладание, промолвил наконец:
—Не хотите ли вы купить букетик?
— Нет! Разве вы не видели наши клумбы? Хозяйка не знает, куда девать свои цветы. К тому же ваши уже завяли.
— Так они оживут в воде! — попыталась я убедить ее, но дверь захлопнулась перед моим носом. Возвращаясь по дорожке, мы только теперь увидели прекрасные тюльпаны и нарциссы, на которые не обратили внимания раньше. Да и горничная с ярко-красными губами и толстым носом выглядела комично. Все это казалось настолько смешным, что мы не ощущали разочарования и были уверены, что сегодня нам непременно повезет.
— Что бы ни случилось, на этот раз мы не должны смеяться, — серьезно сказал Филипп, когда мы подходили к следующему дому. — Пойдем к парадной двери, может, хозяева отнесутся к нам лучше, чем горничные.
Дружно неся корзину, мы поднялись по ступенькам на крыльцо. Я резко нажала на кнопку звонка. Он зазвонил так громко, что Филипп невольно закрыл уши. Мы испуганно переглянулись. Открылась дверь, и пожилая дама с моноклем высокомерно окинула нас взглядом. От испуга мы стали говорить одновременно, перебивая друг друга.
— Мы собрали цветы, — начал Филипп.
— ...И решили продать их, — продолжила я.
— Букет стоит всего шесть пенсов, — сказал Филипп.
— Если это не покажется вам слишком дорого, — снова вступила я в разговор.
— Они немного увяли...
— ...Но оживут, если поставить их в воду, — пояснила я.
— Они действительно совсем свежие, — убеждал Филипп.
— Мы собрали их сегодня утром, — подтвердила я.
Этот поток слов пожилая дама слушала сначала с удивлением, но затем ее чувство сменилось негодованием. Она даже не посмотрела на увядший букет лютиков, который я протягивала, и холодно произнесла:
— Вы слишком малы, чтобы заниматься этим делом! Идите домой, к маме!
Дверь перед нами захлопнулась, и мы снова остались ни с чем. Филипп окончательно расстроился и предложил вернуться домой, но я настойчиво убеждала его:
— Давай еще разик попробуем! Ведь не могут же все быть такими противными, как эта!
Филипп уступил и послушно последовал за мной. Мы шли по тропинке вдоль каменного забора, за которым раскинулся большой тенистый сад. Я немного опередила Филиппа и остановилась, заметив кустик колокольчиков небесно- голубого цвета. Никогда я не видела цветов такого необычайно-нежного оттенка и, чтобы рассмотреть получше, присела. Филипп же с трудом тащил корзину и наблюдал за жаворонком, стремительно поднимающимся ввысь. Запрокинув голову и позабыв обо всем на свете, он наткнулся на меня и упал. Я потеряла равновесие и тоже свалилась. Корзина покатилась, цветы рассыпались во все стороны. На шум вышел из калитки какой-то человек.
— Что тут случилось? — поинтересовался он. А мы, сидя прямо ни тропинке, разбирались, кто виноват.
— Зачем ты толкнул меня?! — возмущалась я.
— А почему ты присела прямо на дороге?
— Не надо было идти, задрав голову! — не уступала я.
— Я следил за жаворонком... — примиряюще пояснил Филипп. — Послушай, как поет! — поднял он палец вверх.
— Ты интересуешься птицами? — удивился мужчина, внимательно наблюдавший за нами.
— Да, — не сразу ответил Филипп, прислушиваясь к пению. — И вы тоже?
— Очень, — подтвердил тот. — В моем саду гнездятся самые разнообразные птицы. Хочешь, я покажу тебе некоторых? Конечно, если ты не собираешься весь день сидеть посреди дороги и спорить.
— Покажите, пожалуйста! — тотчас вскочил Филипп.
Я наспех собрала цветы и последовала за ними. Мужчина показал нам четыре или пять редких гнезд и рассказал о повадках птиц. Филипп ликовал.
После того, как мы обошли весь сад, хозяин привел нас на веранду и угостил лимонадом.
— А куда вы шли с корзиной цветов? — неожиданно спросил он.
Филипп как будто забыл о нашей затее и растерянно смотрел на меня.
— Мы продаем цветы. Может, вы купите несколько букетиков? — быстро сообразила я.
— Этим вы зарабатываете себе на жизнь? — серьезно спросил мужчина.
— Нет! — мотнула я головой. — Мы собираем деньги на одну, очень нужную нам вещь... Но мне кажется, что эти цветы никому не нравятся.
— Неужели? Лютики — мои любимые цветы. У них замечательный аромат!
Он выбрал три увядших букетика и подал мне пятнадцать пенсов. Увидев деньги, Филипп покраснел и смущенно сказал:
— Можно, мы подарим вам эти цветы? Вы доставили нам такое удовольствие, и... мы так благодарны вам!
Мужчина слегка улыбнулся и, похлопав Филиппа по плечу, сказал:
— Не стоит. Я рад, что познакомился с вами. Спрячьте деньги, они вам пригодятся. Приходите ко мне еще. Я вижу, вы неплохо знаете птиц и любите их.
Хозяин проводил нас до калитки, и, пожав друг другу руки, мы попрощались. Всю дорогу Филипп говорил о новом знакомом, вспоминая чудесную экскурсию по саду.
