Ор. Название: The Tanglewood’s Secret (Patricia St. John)
Перевод с английского: N/A
© Фриденсштимме 1993
Серия: По Следам Веры 6
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20
ПОБЕГ
Я бежала, не останавливаясь, и в гневном порыве убеждала себя, что никогда- никогда не вернусь домой. Я представляла, как пристану к табору цыган, или как меня удочерит какая-нибудь добрая женщина, или как стану служанкой в какой-либо семье. Вот тогда-то тетя Маргарет обязательно пожалеет, что была так несправедлива ко мне. Только дядя Питер непременно будет скучать, а Филипп, конечно, сильно огорчится... При мысли о Филиппе мои глаза невольно наполнились слезами.
Бежать стало трудно и, тяжело дыша, я пошла шагом, невольно вспоминая слова тети: "Я отправлю тебя в интернат..." Я представила себя в огромном, мрачном, похожем на тюрьму, здании и в ужасе остановилась. А Терри и Филипп будут сидеть в вигваме и наслаждаться пением птиц, любоваться цветами и папоротником?! О, как это несправедливо!
Приближалась ночь. На землю опустилась тишина, и весь мир погружался в глубокий сон. Я огляделась . Куда идти? Невдалеке тусклым светом мерцали окна домов, приютившихся на невысоких холмах, но там никто не ждал меня. Да и разговаривать мне ни с кем не хотелось: сильно болела голова. Желая одного: сесть и отдохнуть, я пошла дальше и вскоре увидела небольшую церковь, огражденную забором. "Так поздно, наверное, никто не придет сюда", — решила я и несмело вошла в калитку.
Тропинка шла между могильными плитами, на одной из которых, напрягая зрение, я с трудом прочитала: "Джейн Коллинз, 9 лет. Ушла, чтобы быть с Господом. 5 апреля, 1900 год".
Я вздрогнула при мысли, что бедной Джейн пришлось уйти из жизни в солнечный апрельский день. Смерть всегда казалась мне нереальной, о ней думают только старики да священники. Но Джейн было всего девять лет, и она "ушла, чтобы быть с Господом"... "А что, если мне придется умереть? — невольно подумала я. — Буду ли я с Господом? Наверное, нет, потому что не сделала еще ничего добрoго... Я убежала от тети, я так часто обманывала ее и злилась! О, предстать пред Богом намного страшнее, чем быть в интернате!" Впервые в жизни я почувствовала страх и стыд за свои поступки.
Я поднялась на церковное крыльцо и осторожно открыла дверь. Внутри никого не было, и я смело вошла. В этой тиши я как-то особенно ощутила, что силы мои иссякли. Сдвинув несколько скамеек, я завернулась в рясу, висевшую возле двери, и легла так, чтобы видеть цветные стекла в окне.
Незаметно я уснула и увидела Джейн Коллинз, освещенную золотистым светом, падающим сверху. Джейн была такая же маленькая, как и я, с черными косичками, в переднике, в голубых носках. Всмотревшись в ее лицо, я вдруг ясно поняла, что ее не надо жалеть, потому что она безмерно счастлива. В руках у нее был огромный букет белоснежных цветов, и я откуда-то знала, что они всегда будут и, свежими и душистыми и никогда не увянут. Проснувшись, я долгое время не могла понять, где нахожусь, потому что было еще темно. Скамейки подо мной раздвинулись, и я лежала на каменном полу.
Было холодно, и по-прежнему болела голова. Я села. С востока в окно проникал слабый свет, темнота отступала. Я с интересом стала наблюдать за медленным пробуждением нового дня.
Вскоре звонкую тишину и мое одиночество нарушила чистая трель какой-то птицы. Радостное чувство охватило меня: этот прекрасный живой мир снова пробуждается после темной и холодной ночи. Потом проснулась еще одна птица и ответила трелью первой, а затем еще и еще, пока не стало казаться, что все птицы на земле решили в это утро петь до хрипоты. Я сидела и слушала.
Серый рассвет окрасился в золотистые тона, и весь птичий хор, казалось, ошалел от радости.
Наступило утро. Все мои горести и неприятности ушли куда-то вместе с ночью. Мне захотелось домой, к Филиппу, но прекрасное чувство единения с природой удерживало. Хотелось еще и еще слушать птиц, наслаждаться чудесным утром.
Как-то незаметно голова моя склонилась, и я опять крепко уснула. Когда проснулась, церковь была залита ярким солнечным светом, и в ней раздавались чьи-то тяжелые шаги.
Я притаилась, но вскоре любопытство взяло верх и, приподняв голову, я огляделась. По церкви, не спеша, задумчиво глядя на восточные окна, шел священник. Он меня не заметил, и я, достаточно маленькая и юркая, залезла под скамейку. Я боялась быть замеченной, так как была уверена, что детям не разрешается спать в церкви. Однако случилось нечто ужасное: я чихнула! В пустой церкви это прозвучало, как выстрел. Священник от неожиданности вздрогнул и через минуту уже стоял возле меня. Он не выразил своего удивления, но, наклонившись, мягко сказал:
— Не надо прятаться под скамейкой! Я рад видеть детей в церкви.
Я неуверенно вылезла, села и робко взглянула ему в глаза. Священник был похож на знакомого мне пастуха, только без морщин и усов. Вдруг я поняла, что ему можно довериться и, не дожидаясь расспросов, робко объснила:
— Я оказалась здесь случайно. Дверь в церковь была не заперта. Я хотела немного отдохнуть и нечаянно уснула. Мне было холодно, и я закуталась в эту одежду.
— Так ты провела здесь целую ночь?! — удивился священник. — Что же подумает твоя мама? Нужно немедленно сообщить, что с тобой все в порядке!
У меня вдруг появилось непреодолимое желание рассказать кому-то все-все, и я решила, что этот человек вполне подходит для моей исповеди.
— Я живу у тети, — чуть слышно сказала я. — Если бы жила с мамой, наверное, никогда не поступила бы так. Я очень-очень непослушная, тетя уже не может справиться со мной. А я так не хочу туда... Вот я и убежала из дому.
Я искоса взглянула на священника, надеясь понять, как он воспринял мой рассказ. Никакого осуждения на его лице не заметила, напротив, было похоже, что он очень заинтересовался моим рассказом и даже, пожалуй, жалел меня.
— Я рад, что ты откровенна со мной, и мне хочется подробней узнать обо всем, — серьезно сказал священник. — Но прежде надо сообщить тете, где ты находишься. Может быть, она разрешит тебе остаться здесь и мы вернемся к этому разговору. У вас есть телефон?
—Есть. — Вот и хорошо. Пойдем ко мне в дом и позвоним.
Я доверчиво протянула ему руку, и мы вышли из церкви. Мир сиял и звучал от солнечного света сочных красок и щебетания птиц.
— Для чего вы пришли в церковь так рано? — спросила я.
— Чтобы помолиться. Я люблю вставать рано, вместе с солнцем. Посмотри, какая красота вокруг! Птицы, цветы, деревья — все славит Творца. Могу ли я спокойно спать? Бог любит меня, и я счастлив от этого и хочу прежде всяких дел помолиться Ему и поблагодарить за все.
Я посмотрела в глаза священнику и увидела в них неподдельную радость. И тут же с горечью подумала, что никогда не буду счастливой. Меня никто не любит, и я никогда не стану хорошей.
