Ор. Название: The Mystery of Pheasant Cottage (Patricia St. John)
Перевод с английского: N/A
© Фриденсштимме 1990
Серия: По Следам Веры 7
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16
ЗАГАДОЧНОЕ ПИСЬМО
Время пребывания в лагере закончилось. Дни летели так быстро, что я редко вспоминала прошлое или думала о будущем: я просто наслаждалась каждым новым днем. Еще раз лето сменилось осенью, и я перешла в среднюю школу.
Опять снежный покров одел холмы и равнины. Опять я готовила рождественские подарки. Опять слышала блеяние первого ягненка, ощущала теплый южный ветер и знала, что приближается весна.
И вот последний день занятий в школе перед каникулами. За окном все зеленело и цвело. На последнем уроке английского языка мисс Берд читала нам стихотворение, но окно было открыто, и мы больше прислушивались к воркованию голубей и блеянию овец, зовущих своих ягнят, чем к голосу мисс Берд.
Мисс Берд закрыла книгу, подошла к доске и написала крупными: буквами: "КАНИКУЛЫ". Это вызвало некоторый интерес; внимание нескольких учеников обратилось на нее. Мисс Берд в своей желтой кофточке в лучах солнечного света сама напоминала лето.
— Скоро вы будете составлять планы, как провести лето, — сказала она. — Мы для всех устраиваем конкурс. За лучшее описание каникул в следующем семестре будет присуждаться приз. Можно написать рассказ или описать, чем вы занимались в прошлом году или что планируете делать в этом году. Пишите, что хотите, но постарайтесь выразить ощущение лета.
Мисс Берд спросила нескольких учеников, что они в первую очередь представляют при словах "каникулы" и записывала сказанное на доске. Отрешенные взгляды стали оживляться. Мери пыталась сосредоточиться:
— А... — начала она, — жара... мороженое...
— Хорошо. Кто еще? Джон?
— Купание... пляж... ослы...
— Теннис!
— Панч и Джуди! Бинго!
— Путешествие на машине!
— Езда на пони...
Мисс Берд быстро записывала. Она обернулась к классу. Сонливость и апатия исчезли.
— Да, все это так. Ну, а что вы скажете о тех местах, куда вы ездили? Анна, куда ты ездила на прошлых каникулах?
— Мы путешествовали по Шотландии на машине...
— Как выглядит Шотландия летом? — О, горы и озера... шел дождь, и машина сломалась... Мы видели старинные замки и поля сражений и еще многое другое. Мисс Берд слегка вздохнула и посмотрела на меня:
—Люси?
Кто-то тихонько хихикнул, и Мери бросилась мне на выручку:
— Люси никуда не ездит, — объяснила она, — ее дедушка и бабушка не могут уезжать с ней на каникулах , потому что...
— Довольно, Мери, — прервала ее учительница. — Летние каникулы можно проводить не только в Шотландии или на море, но и дома, и, кроме того,
Люси ведь ездила на каникулы в Витсанский лагерь. Можешь рассказать нам о лете в лагере, Люси?
Я прикусила губу и сердито посмотрела на свою учительницу. Зачем она меня спросила? Она ведь знает, что я никуда не езжу. Но вглядевшись в ее лицо, я поняла, что она совсем не подшучивает надо мной. Мы с ней одинаково ощущали лето, и она действительно хотела послушать меня. Я сосредоточенно посмотрела в окно, стараясь вспомнить. Лето в Готсвольде!
— Запах жимолости и свежескошенного сена, — задумчиво начала я. — Нежный свет заходящего солнца, проникающий сквозь буковые листья, так что на фоне синего неба каждый лист вырисовывается отдельно... через отверстие в палатке были видны звезды... рано утром на цветах искрилась роса... купание в реке... голубые зимородки, выходящие из норок на берегу... мы раскачивались на ивовых ветках...
Воспоминания нахлынули на меня, я могла бы безостановочно продолжать, но внезапно, как бы пробудившись, я заметила удивленные лица девочек, воззрившихся на меня. Я покраснела и остановилась. Мисс Берд стояла к нам спиной, и я никогда еще не видела, чтобы она так быстро писала. Молчание нарушил звонок и радостный стук откидываемых крышек на партах. Наступила перемена.
— Ты с честью вышла из положения, — с восхищением говорила мне Мери, когда мы пили молоко. — А я, при всем желании, ничего не могла придумать, кроме мороженого. Не представляю, как тебе удается быть такой поэтичной, Люси! Я уверена, что ты свободно получишь приз.
Я сомневалась в этом. Разве можно сравнить мои Готсвольдские приключения с путешествиями на машине по Шотландии или даже с поездкой на море? Какое-то необъяснимое беспокойство овладело мной, когда я в тот день шла с автобусной остановки. Недавно я учила стихотворение о море. О, если бы я могла увидеть море!
"То набегают на берег огромные волны, То играют, как дикие белые кони, Как будто встают на дыбы, Горячатся и мечутся в брызгах..."
Интересно, как они выглядят и откуда они приходят, эти огромные белые волны...
Я ощущала какое-то томление, мне так хотелось пережить какую-нибудь перемену в своей однообразной жизни. Открыв калитку, я направилась к дому, так глубоко погруженная в свои размышления, что даже забыла выкрикнуть свое обычное приветствие. Я бесшумно вошла в прихожую и собиралась войти в гостиную, как вдруг услышала разговор дедушки и бабушки. Сердце мое, казалось, остановилось. Я стояла, как вкопанная.
— Но, Элси, — мягко произнес дедушка, — она это скоро должна узнать. Ей двенадцать лет, и в конце концов, он ее отец.
— Но не теперь, не теперь, — воскликнула бабушка. — Еще целых два года впереди. За два года может многое измениться.
Я повернулась и очень осторожно вышла. Они не должны знать, что я их слышала. Мне захотелось убежать, спрятаться в лесу и поразмышлять над услышанным, но тут ко мне подбежал Шедоу, виляя хвостом и подпрыгивая, желая лизнуть меня. Мне ничего не оставалось делать как войти. Я еще успела увидеть, как бабушка сунула письмо в верхний ящик письменного стола
Они встретили меня как обычно. Я помогла накрыть на стол, и мы все принялись за мое любимое блюдо — запеченую рубленую печенку. Сквозь листву в окно струился солнечный свет, и кружевная тень от листьев падала на стену. Время за чаем всегда проходило в обмене новостями дня. Но на этот раз все были необычно молчаливы. Казалось, будто какая-то тень прошла между нами, и я даже обрадовалась, когда мы встали из-за стола.
— Тебе надо делать уроки? — спросила бабушка.
— Нет, бабушка. Завтра последний день занятий. Можно мне немного погулять после того, как я вымою посуду?
Она посмотрела на меня с непривычно нежным выражением
— Мы с дедушкой займемся посудой, детка, — ответила она.
— А ты беги, поиграй с Шедоу. Сегодня прекрасный вечер. Но не задерживайся долго.
Дедушка проводил меня до калитки и спросил, куда я иду. Я неопределенно махнула рукой по направлению к холмам. Мне не терпелось остаться одной, и я быстро поднялась по крутому склону холма, с левой стороны нашего дома, и прыгнула в траншею, поросшую травой. Шедоу последовал за мной и уткнулся носом в мою руку. Я выглянула: передо мной простиралась обширная долина, залитая светом заходящего солнца. Тропинки вились далеко к горизонту и, казалось, терялись в нем. А река была похожа на блестящую ленту. Все вместе напоминало цветную карту, и я вдруг поняла: как огромен мир! Столько дорог уходили от моего маленького родного дома в неизвестную, бесконечную даль!
Как мне теперь поступить? Если я спрошу их на счет письма, они мне навряд ли ответят. Но мне надо знать, что с моим отцом, ведь в конце концов он — мой отец, а я его дочь, Люси. Кроме того, мне уже двенадцать лет, и я достаточно взрослая для того, чтобы мне доверять. Даже дедушка сказал это, но последнее слово всегда оставалось за бабушкой.
Пока я так лежала на дне траншеи, жуя побег папоротника и наблюдая, как опускается солнце за Уэльскими горами, меня осенила мысль — мысль настолько дерзкая, что у меня затаилось дыхание, и я почувствовала, как вспыхнуло мое лицо.
Я не буду спать, пока дедушка с бабушкой не уснут, а затем украдкой спущусь вниз, найду в ящике письмо и прочитаю его! Я посмотрю обратный адрес и узнаю, где находится мой отец, и вообще, о чем он пишет.
Конечно, я отлично знала, что думает бабушка о детях, которые подсматривают, подслушивают или читают чужие письма, но решила, что здесь уж ничего не поделаешь. В конце концов, рассуждала я, это письмо в некотором смысле принадлежит и мне, потому что оно от моего отца. В этот момент я увидела, что солнце почти скрылось за горизонтом. Я вскочила и стремглав побежала вниз по влажной траве. Дедушка стоял у ворот, щуря близорукие глаза на дорогу.
Вечера в нашем домике были очень уютные. Зимой мы обычно сидели вокруг камина, а в теплые весенние вечера — у открытого окна. Я вязала или наклеивала марки, а бабушка читала вслух рассказы, в основном из потрепанных старых книг ее детства. На этот раз мы читали "Давида Копперфильда" и Дора, Стирфорд и Пеготти стали как бы частью моей жизни. Я с нетерпением ждала каждого вечера, чтобы услышать продолжение.
Но в тот вечер мне не хотелось сидеть с ними в приятном уютном кругу, как будто ничего не произошло. И даже неприятности и переживания маленькой Эмилии казались слишком незначительными в сравнении с моими. Я сознавала себя обманщицей, и чувство одиночества было почти невыноси- мо. К их большому удивлению и разочарованию, я, притворясь сонной и усталой, попросила разрешения уйти пораньше спать. Глубоко несчастная, терзаемая совестью, я поднималась в свою спальню.
