Ор. Название: Where the River Begins (Patricia St. John)
Перевод с английского: N/A
© Фриденсштимме 1994
Серия: По Следам Веры 11
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15
ОПЯТЬ ВИШНЕВОЕ ДЕРЕВО
Больше никто не упоминал о приключениях Фрэнсиса. Мать спустилась в воскресное утро поздно. Больная и усталая, она, казалось, забыла обо всем. После завтрака они закрылись с отцом в спальне, и их голоса становились все громче и громче. Когда они вышли, было видно, что мать плакала. Отец был в плохом настроении, девочки капризничали, и Фрэнсис решил для себя, что лучшее исчезнуть с их глаз.
Во дворе было в любом случае лучше. По синему небу неслись вдаль барашки облаков; на клумбе появились два бледно-желтых нарцисса, уже полностью распустившихся. Повсюду звенели птичьи трели и просто невозможно было оставаться в мрачном настроении.
Фрэнсис погонял немного футбольный мяч, но потом бросил, так как поляна была слишком маленькой. Он бездумно осмотрелся и остановил свой взгляд на воротах. Потом встрепенулся и посмотрел внимательней: там было что-то интресное. Восемь темно-коричневых пальцев обхватили верхнюю планку ворот, и два черных глаза виднелись сквозь щели. За ним явно кто- то наблюдал.
Фрэнсис сразу понял, кто это, и очень обрадовался. Конечно, Рэм был не самым лучшим футболистом, но лучше такой, чем играть одному. Он хороший парень — не стал поднимать шум и не обвинял Фрэнсиса, хотя чуть было не утонул. Интересно будет поговорить с ним об их большом приключении! Так как они чуть было не погибли вместе, Фрэнсис даже решил показать Рэму свой тайник на вишневом дереве. Он подбежал к воротам и приоткрыл их, чтобы Рэм мог прошмыгнуть во двор.
— Я приходить, Фрэнсис, — прошептал он, с беспокойством поглядывая на дом. — Ты все в порядке? Твоя мама, она сердитый?
— Не очень, — ответил Фрэнсис. — Я думаю, она не поверила мне. Одежда у меня была слишком чистой. Рэм, у меня есть одно тайное место. Если хочешь, я возьму тебя с собой, но ты никому об этом не должен говорить. Кроме меня о нем никто не знает.
Рэм испуганно взглянул на него. Вчера Фрэнсис вовлек его в ужасную неприятность, и он не хотел, чтобы это повторилось. Он был в нерешительности, но Фрэнсис, не дав ему опомниться, схватил его за руку.
— Пойдем, Рэм, — убеждал он, — это не опасно. Это всего лишь дерево. И побыстрее, я не хочу, чтобы нас увидели. Надо проползти под кустами, перебежать по траве... Быстрее, а теперь залезай!
Рэм, довольный уже тем, что его не заставили исчезнуть в каком- нибудь подземном туннеле, проворно вскарабкался на вишню, Фрэнсис за ним.
Вдвоем было тесно на развилке, но они ухитрились усесться, тесно прижавшись друг ко другу, и теперь поглядывали сверху между ветвей с набухшими почками.
— Когда вишня зацветет, нас совсем не будет видно, — сказал Фрэнсис. — Словно белые занавески будут вокруг нас. Посмотри, вон миссис Гленгорри выгоняет своих кошек из дома. Значит, она идет в церковь. Она нас не видит и не знает, что мы здесь, а мы ее видим. Мы все видим!
Он громко засмеялся, Рэм тоже. Легкий весенний ветерок покачивал окружавшие их ветви; где-то звонили колокола. Фрэнсис достал свою коробку, и они разложили все богатства из нее, а Рэм вытащил из кармана пакетик с желатиновыми мишками. Они сидели, посасывая конфеты и болтая ногами, и обсуждали вчерашнее приключение. За все шесть месяцев, с тех пор как они приехали в эту холодную, неприветливую Англию, Рэм ни разу еще не чувствовал себя таким счастливым, как сегодня.
Всю зиму он страдал от озноба и никак не мог толком нагреться. Школа была для него мучением, он так ни с кем и не подружился из- за своего маленького роста и стеснительности. Опять-таки его плохое знание английского языка. Его одноклассники хоть и не хотели быть неприветливыми, но всегда были заняты своими делами, спешили и были так шумны, что Рэм так и не смог до сих пор сказать достаточно громко, что он тоже хочет с ними играть. Он чувствовал себя таким ненужным, одиноким и неуверенным везде, кроме дома, у своей мамы и маленькой сестренки.
Но теперь было все по-другому! Он сидит со своим новым другом в довольно неудобном разветвлении на дереве и сосет своих мишек. Поют птицы, и солнце светит теплее, чем раньше. Рэм весь как-то расправился и даже лучше заговорил на английском. Оказывается, он все может объяснить! Он рассказывал об Индии, о путешествии на самолете, о своей семье, а Фрэнсис говорил о футболе и о других приключениях, которые он планировал на будущее. Мир казался ему ясным и светлым, как колокольчики в пасхальный день, пока Фрэнсис вдруг не спросил:
— Ты охотно ходишь в школу? Свет потух в глазах Рэма, и он энергично замотал головой.
— Я школа не любить, — ответил он и выглядел при этом довольно мрачно.
— Почему нет? — удивился Фрэнсис. — Она совсем неплохая. Наш учитель в порядке, мы играем в футбол, ходим плавать. Что тебе в этом не нравится?
Рэм посмотрел на него большими печальными глазами.
— Я нет школу любить, — повторил он с легкой дрожью. — Я бояться.,
— Боишься? Чего?
— Спотти и Тик. Они преследовать меня. Они говорить, что-то плохой мне сделать.
Он шептал и боязливо оглядывался, как будто в кустах могли прятаться Спотти и Тик. Фрэнсис обхватил руками свои колени. Это же звучало как начало очередного приключения!
Спотти, тринадцатилетний подросток с прыщеватым лицом, был для своего возраста толстым и высоким мальчиком. Он мстил окружающим, которые насмехались над его толстой фигурой и прыщеватым лицом. Но Тик был из другого теста: сильный, жилистый и отличный бегун. Он щеголял с сигаретой в уголке рта, когда учителя его не видели, и пил пиво, воруя его у отца. Фрэнсису он ужасно нравился, и он большую часть перемены занимался тем, что пытался привлечь внимание Тика на себя. Оба мальчика жили в той же части города, что и он, и Фрэнсис встречал их иногда в лавчонке, где продавали рыбу и картофельные чипсы.
— Эти ребята в порядке, — сказал Фрэнсис. — Почему они должны тебе сделать что-то плохое? И вообще, когда они могли с тобой говорить?
— Они маленький дом ходить, — зашептал он, — недалеко от мой. Один день я собирать ежевика. Я не знать, что они в маленький дом есть. Я слышать, они плохие вещи говорить, и я быстро убежать. Потом они видеть меня. — Он дрожал. — Они бежать быстро, быстро и быстро брать меня так... — Он схватил Фрэнсиса за грудки. — Они сказали злое мне делать, если я говорить. Они приходить мой дом и меня убить, если я рассказать.
Рэм был очень возбужден: руки у него дрожали и были потными от страха. Он об этом еще никому не рассказывал, но вся его жизнь была отравлена мыслью о Спотте и Тике. Мысль о них преследовала его даже по ночам. Ему виделось, как они влезают к нему в окно, чтобы расправиться с ним. Он был уверен, что они следят за ним, когда он идет из школы, и раза два действительно они попались ему на глаза, чтобы он не забывался и молчал. И он молчал. До этого ясного солнечного воскресения он молчал и держал эту страшную тайну про себя. Но сегодня он рассказал своему новому другу все свои заботы. С Фрэнсисом он чувствовал себя уверенно; Фрэнсис не разболтает, ему можно доверять. И Фрэнсису он всегда будет все говорить.
Фрэнсис уставился на Рэма. Он ревновал, что Тик так много внимания уделяет Рэму. И представить только: у них не так уж далеко есть тайное убежище, где они, возможно, прячут ножи и гранаты. Поговаривали, что Тик однажды устроил поджог и у него еще кроме Спотти есть друзья, с которыми он тайно покуривал за спортзалом. Может, у них есть даже банда и Фрэнсис может что-то сделать, чтобы обратить их внимание на себя. Ведь и он может быстро бегать.
У черного входа сердитый голос позвал его по имени, но Фрэнсис оставил его без внимания.
— Расскажи мне об их тайном убежище, где оно точно находится.
— За наш улица, другой улица, — быстро заговорил Рэм, — а в конце той улица поле и куветы. Последний дом той улица сгорел, потом маленький домик. Никто там не жить. Я собирать ежевика и слышать их, а они видеть меня через окно и говорить очень плохой слова...
— Да, да, — прервал его Фрэнсис, не желая выслушивать все еще раз. — А ты знаешь, когда они там бывают?
— Я видеть их воскресенье. Я видеть Спотти и Тика, как они идут туда по дороге, еще не ночь... и еще других.
— А ты видишь, когда они возвращаются?
— Нет, темно, и мама задергивать занавеска. "Какой он все же глупый, — подумал Фрэнсис и протянул руку за очередной конфетой. — Я бы на его месте провел основательную слежку с записью времени ухода и прихода". Он больше не слушал, что ему еще рассказывал Рэм. Он весь отдался игре воображения: Тик ждет его возле магазина, отзывает в сторону и говорит: "Нашей банде нужен бегун, очень быстрый бегун. Как ты на это смотришь?" Фрэнсису вдруг захотелось остаться одному, чтобы подумать и помечтать. — Я пошел домой, — сказал он, — и ты иди. Рэм был разочарован. Так было прекрасно сбросить свои страхи, поделившись с Фрэнсисом. И вот опять он остается один. Рэм полез вниз.
— Можно, я опять прийти? — робко спросил он.
— Может быть, когда-нибудь, — ответил Фрэнсис, не глядя на него.
Сунув руки в карманы, он направился к черному ходу. Завернув за угол, он почти натолкнулся на отчима, мывшего машину.
— Где ты пропадаешь? — раздраженно спросил тот. — Тебе же хорошо известно, что ты утром должен помогать мне мыть машину? Я тебе уже сто раз говорил об этом!
— Я был во дворе, — ответил Фрэнсис, сердито ударяя ступеньку.
— Тебя не было во дворе! — закричал отец. — Я искал и звал тебя. Мне надоели твоя ложь и лень. Ты пропадал полдня. После обеда останешься здесь и будешь делать, что я скажу. Понял?
Окончательно раздосадованный, Фрэнсис пошел на кухню. Послеобеденные планы его рушились и теперь придется ждать до следующего воскресенья. Целую неделю! Он собирался на чем- нибудь выместить свою обиду, например, пнуть ногой стул, но увидел мать. Она стояла совсем неподвижно, глядя в окно, как будто очень внимательно за чем-то следя. Руки ее лежали на раковине. Она даже не слышала, как он вошел. Они были одни. Может, подойти к ней и рассказать о тайнике на вишне? А потом, когда отец с Венди и Дебби будут в парке, а вишня полностью распустится, он возьмет лестницу, и она поднимется, и они будут вместе сидеть в этом белом таинственном мире. Он купит мятных леденцов, и они будут разговаривать, только она и он, как бывало раньше, когда Венди была еще совсем маленькой, и у мамы не болела голова, а отец не уходил так часто из дома и не был таким раздражительным.
Ах, если бы это было так, ему не нужны были бы ни Тик, ни Спотти. Он оставался бы дома, был бы послушным и помогал бы ей. С этими добрыми намерениями рассказать ей об этом Фрэнсис подошел к матери.
— Мама, — вполголоса позвал он.
Она испуганно обернулась. Вид, в котором он предстал пред ней: грязные полосы на белом свитере от мха на дереве — в высшей степени возмутили ее. Если бы он вел себя как положено, ее муж не раздражался бы и был бы сейчас в хорошем настроении. Но из-за Фрэнсиса он всегда сердится, а этому бездельнику, кажется, все нипочем. И он еще улыбается, будто сделал что-то хорошее.
— Что ты подкрадываешься сзади и пугаешь меня? — сердито произнесла она. — Где ты, скажи на милость, все утро был? Ты хорошо знаешь, что в воскресенье утром ты обязан помогать отцу. Ты... ты только все портишь, Фрэнсис! Ради Бога, иди вымой руки, и не начинай ссору за едой.
Казалось, что-то оборвалось в ней; всхлипывая, она повернулась к плите. Фрэнсис выскочил из кухни. Хрупкий белый мир вишневого дерева рассыпался, лопнул, как мыльный пузырь; и он понял, что ему надо: надо вступать в банду как можно скорее, в настоящую банду, которая взрывает и разрушает. Ему не терпелось начать действовать немедленно, но единственной жертвой в поле зрения оказалась кошка, его собственная черная кошка, подаренная ему еще маленьким котенком. Увидев его, она замурлыкала, но он ударом ноги сильно, как только мог, вышвырнул ее во двор и с грохотом захлопнул дверь, слыша как она заорала от страха и боли.
