Ор. Название: Three Go Searching (Patricia St. John)
Перевод с английского: N/A
© Фриденсштимме 1990
Серия: По Следам Веры 12
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13
ТЕНИ ИСЧЕЗАЮТ
Лела смотрела вслед уезжавшему автомобилю до тех пор, пока тот совсем исчез из вида, оставив за собой только облако пыли. Затем она повернулась и начала взбираться вверх по холму, прихрамывая от усталости. Сердце ее опять наполнилось тоской безвысходности. Еще никогда, даже в тот день, когда умерла мать, будущее не казалось ей таким беспросветным. Тогда она была еще ребенком и надеялась, что кто-нибудь позаботится о ней. Став постарше, она поняла, что ошиблась. Девочка узнала, что такое страх, испытала на себе, что для ничейного, никому ненужного ребенка жизнь очень тяжела. Будь она здоровой и сильной, это было бы еще полбеды, но часто ее заставляли нести непосильные ноши и тогда ужасно болела спина. А ведь, может быть, новый господин заставит ее нести ноши еще потяжелей, а новая госпожа будет не такой ласковой, как эта.
Сев на выступающий из земли корень оливкового дерева, Лела в задумчивости уставилась на пыльную дорогу. Кругом было темно. Серпообразная луна серебрила листья деревьев, а ветер нежно шевелил их. Как жаль, что этот долгожданный день подошел к концу. Ее друг Дэвид едет теперь домой, прислонившись к плечу отца. Может, она никогда больше не увидит его. В округе было множество маленьких сел, нуждавшихся в докторе. Лела попыталась вспомнить все события прошедшего дня по порядку, особенно долго размышляла она над последними часами. Перед ее глазами все еще стояла картина: в середине сидит доктор, вокруг него — толпа. Все внимательно слушают. Положив голову на колени, Лела старалась вспомнить каждое слово говорившего. Иисус удалил грех, который разделял людей с Богом, и освободил путь к Богу, простирающему к ней, Леле, Свои любящие руки и она может беспрепятственно подойти к Нему. Господь Иисус всегда рядом, а это значит, она больше не будет одинокой; об этом Лела хотела всегда помнить. Ах, если бы у нее была та книга и она могла бы читать!
С этими мыслями Лела встала и продолжала путь. Приближаясь к хижине, она услышала сердитый голос господина и с ужасом поняла, что слишком долго задержалась. — Лентяйка! — кричал господин, размахивая палкой. — Побежала за чужими людьми в то время, как ты нужна дома! Сходи к хижине свояченицы и скажи моей жене, чтобы пришла домой. Уже время ужина и я хочу есть!
Двое старших детей, неумытые и голодные, заснули на полу, прижавшись друг ко другу, как два котенка. Лела, чувствуя свою вину, положила детей на циновку, укрыла их и побежала вниз с холма к хижине, находившейся у реки. В помещении, тускло освещенном керосиновой лампой, было полно народа. Соседи тихо сидели в ожидании перемены в состоянии больной. Как только она произойдет,
они громко заплачут и начнут бить себя в грудь от невыразимой скорби. Леле было неудобно нарушать тишину, она тихо проскользнула к своей госпоже, сидевшей на корточках возле кровати сестры, и осторожно тронула ее за плечо.
— Госпожа, — шепнула она, — твой муж голоден и повелевает тебе прийти домой.
Женщина заплакала еще сильней. Затем поднялась, поцеловала больную и с младенцем на спине последовала за Лелой в темноту. Ей так хотелось остаться, но надо слушаться мужа. Она знала, что больше не увидит сестру; прежде чем она вернется — смерть унесет больную.
"Ах, если б они знали что-нибудь о небе, — думала Лела, едва поспевая за госпожой. — Мне бы хотелось, чтобы слова доктора не пропали даром! Если б они верили, что существует любящий Бог, то не пришлось бы им так безутешно плакать по умершим, потому что те попадали бы после смерти ко Христу на небо. Я не буду печальной, когда придется умирать, — думала девочка, — ведь я войду в небесную родину. Я буду даже счастлива, потому что на земле нет родины для меня. Если б я больше знала об этом, то рассказала бы другим, но кто будет слушать ребенка?"
Между тем они пришли к хижине. Господин дремал, посасывая свою трубку. Никому не хотелось говорить. Немного смущенный немым горем жены, он молчал, когда она готовила ужин. Ни она, ни Лела не прикоснулись к еде, он ел один. Вдруг ночную тишину нарушил громкий плач ребенка. В следующее мгновение занавес, закрывающий вход в хижину, отодвинулся, в нее вбежала девочка лет двенадцати и бросилась на пол рядом с хозяином.
— Умерла, — всхлипывала несчастная. — Она покинула нас. Ах, что мне делать? Куда деваться?
Госпожа тоже вскрикнула и заключила девочку в объятия. Так вместе они начали покачиваться и стонать от невыразимой скорби. Затем женщина, даже не посмотрев на мужа, сказала сквозь слезы:
— Маленькая, разве ты не дочь моей сестры? Разве это не твой дом?
Хозяин, вытиравший в этот момент миску хлебом, остановился на мгновение и строго посмотрел на жену.
— Мы не можем содержать двух девочек, — сказал он. — Если придет эта, Лела должна будет уйти.
Больше никто не сказал ни слова.
Госпожа с девочкой продолжали тихо плакать, а Лела молча сидела в своем углу. Затем госпожа повелела ей убрать со стола и, пожелав мужу спокойной ночи, пошла в дом скорби, чтобы причитать там вместе с другими. Лела помыла посуду и улеглась на циновку возле спящих детей. Но уснуть не смогла. Девочка ясно сознавала, что в ее распоряжении остается совсем мало времени. Если она сейчас не примет какое-либо решение, то это за нее скоро сделают другие, и если она тогда попадет в плохие руки, то ей, может быть, всю жизнь придется работать на новых хозяев.
"Попрошу Бога указать мне правильный путь, — решила девочка. — Если Он действительно любит меня, то поможет". И она обратилась к Тому, о котором узнавала все больше, рассказала Ему о своем горе и попросила указать правильное решение.
После этого Лела еще долго не могла уснуть, перебирая в голове всевозможные варианты. Она знала, что священник, у которого было две жены, постоянно ссорящиеся между собой, нуждается в служанке. Лела лучше умерла бы, чем пойти в этот дом. А если Бог не скоро поможет, то, наверное, пошлют к нему. Да, умереть и попасть в небесный город было бы несравненно лучше.
Однажды она попросила Дэвида рассказать ей об этом городе, но мальчик тоже не очень много знал о нем. Рассказал только, что там очень-очень хорошо. Ворота будут в том городе из жемчуга, а улицы вымощены золотом. Они, конечно же, будут более гладкими, не сравнить с каменистыми горными дорогами!
Мысленно девочка водворилась в тот солнечный зимний день, когда она была на веранде больницы, а Дэвид, сидя на стене и болтая ногами, рассказывал ей об этом. "Дэвид... он такой хороший", — думала Лела. Она представила себе его голубые глаза, веснушчатое лицо, растрепанные светлые волосы и улыбнулась в темноте.
Затем она, должно быть, уснула и увидела себя, стоящей у подножия горы. Вероятно, было раннее утро, так как, стоя в тени, она видела освещенную солнцем вершину. Во взбиравшейся на вершину фигуре она узнала Дэвида. Издали он казался совсем маленьким. Лела позвала его. Дэвид обернулся. Увидев девочку, он указал ей на освещенную солнцем вершину и помахал, приглашая следовать за собой. Девочка начала быстро карабкаться по ухабистой, почти отвесной тропинке. Она очень торопилась, так как Дэвид, как ей казалось, остановился и ждал ее.
— Дэвид, — крикнула она, — подожди, я иду!
Вдруг с горы стал скатываться огромный камень и начал толкать ее вниз. Лела проснулась, плача и дрожа всем телом. Оказалось, что это не камень, это господин толкнул ее ногой, потому что девочка кричала во сне.
Некоторое время Лела лежала совсем тихо. Господин тоже лег и вскоре захрапел. Приятный сон исчез, но Лела получила ответ на свою молитву. Теперь она знала что ей делать. Дэвид позвал ее, и она пойдет к нему. Она решила, что лучше будет отправиться в путь сразу же, рано утром. Сегодня в городе был рыночный день, и многие сельчане направятся туда со своим товаром. Чувствуя, что нашла единственно-правильное решение, Лела спокойно уснула. Спала она до самого утра. Выбравшись изпод одеяла, под которым спала вместе с двумя детьми, Лела собрала свои небогатые пожитки в узел и на цыпочках вышла из хижины. Хозяйка спала крепким сном, прижав к себе осиротевшую девочку.
Люди, собравшиеся в город на рынок, уже отправились в путь, и Лела просто присоединилась к ним. На вопросы, куда она идет, девочка отвечала, что ей нужно в больницу. Люди решили, что доктор повелел ей прийти, и больше не спрашивали.
— Однако, это очень далекий путь для горбатого ребенка, — заметил один из соседей, ведущий на поводу лошадь, груженную мешками со свеклой. — Если хочешь, садись на мешок, я подвезу тебя, — продолжил он.
Лела с радостью согласилась. Все было как во сне. Долина, по которой проходила дорога, была еще в тени, но солнце уже освещало видневшиеся вдалеке горные вершины. Покрытая росой трава сверкала на солнце. Лошадь была сильной, и потому они быстро продвигались вперед, обгоняя согбенных под тяжестью своих нош женщин. Узкая горная дорога была сегодня многолюдна, каждый старался как можно раньше прийти в город. Солнце поднималось все выше, а шоссе все еще не было видно. Наконец вдали показался город. Синее море и красивые белые дома напомнили Леле о небесном городе.
Сняв девочку с лошади, приветливый сосед поставил ее на тротуар и объяснил, как пройти к больнице. Помедлив немного, Лела обратилась к нему.
— Не сможете ли вы передать нечто моему хозяину?
— Да. Я скажу ему, что очень нехорошо с его стороны посылать больного ребенка в такую дальнюю дорогу.
— Нет, пожалуйста, не надо, — умоляла Лела. — Он даже не знает о том, что я ушла. У него теперь в доме другая девочка, и я стала ненужной. Скажите ему, что я останусь в больнице. Пусть не ищет меня, я нашла себе пристанище. Пусть Бог благословит вас за это!
Мужчина был удивлен.
— Хорошо, я передам.
С этими словами он начал сгружать свои мешки, а Лела пустилась в путь, ведущий к Дэвиду. Она еще не знала толком, что сказать. Одно ей было ясно:
Дэвид позвал ее и теперь она спешит к нему. Приближаясь к больнице, девочка вдруг забеспокоилась. Сможет ли она все объяснить? А что, если для нее не найдется места и ей придется вернуться в село? Ведь в тот раз ей тоже хотелось остаться еще надолго, а ее отправили домой, потому что кому-то понадобилась ее кровать. Что же делать, если ее не примут?
Озабоченная этими мыслями, Лела пошла медленнее, а, достигнув ворот больницы, остановилась совсем. Помедлив минуту, девочка решила побродить немного, чтобы успокоиться. Она прошла по улице, затем свернула в переулок и присела на траву как раз в том месте, где когда-то лежала больная. Отсюда Дэвид отвел ее с господином в больницу. Впереди плескалось море...
Надежда в душе Лелы сменилась страхом, она забыла о том, что с самого утра ничего не ела, не считая одной сырой свеклы. Ах, если бы она могла читать ту книгу, рассказывающую о любви Божьей. Может быть, кто-нибудь возьмется и научит ее читать, ведь она уже переросла тот возраст, когда начинают ходить в школу. Но кто? Дэвид еще слишком мал, а сестры в больнице всегда заняты. Если бы она могла читать, было бы уже не так страшно возвращаться в село. Ей казалось, что вместе с этой утешающей книгой ничего не страшно.
Девочка сама не заметила, как уснула от усталости, голода и тоски, а когда проснулась, солнце уже опустилось на самое море.
Испуганно вскочив, Лела решила, что ей надо идти к доктору, хочет она этого или нет. Возвращаться в село было уже поздно, а оставаться на улице ночью тоже невозможно.
С этими мыслями она направилась к больнице. Прохожие удивленно смотрели на нее, недоумевая по поводу того, что она делает в такой поздний час на улице. Она вошла в ворота, но, подойдя к дому доктора, не осмелилась постучать.
Через ярко освещенное окно она увидела сидящую на диване мать Дэвида. Рут у нее на коленях, а Дэвид и Ваффи примостились на полу, у ее ног. Горя желанием тоже услышать то, о чем она рассказывает,
Лела позабыла весь свой страх. Она вошла в комнату, даже не постучав, и примостилась на полу возле мальчишек.
Дэвид и Ваффи были очень удивлены ее приходу и хотели тут же начать расспросы, но Лела приложила палец к губам.
— Ш-ш-ш, я хочу слушать. Попозже я расскажу вам обо всем.
Мать рассказывала историю о сестрах из Вифании, оплакивавших своего мертвого брата. Иисус превратил их скорбь в радость. Лела вспомнила о женщинах в ее селе, безутешно плакавших по поводу смерти своих близких, и о людях, умиравших, не зная ничего об Иисусе и вечной жизни. Неужели ни у кого нет времени принести им Благую весть?
— Как много людей живет в твоей стране? — обратилась она к Дэвиду, как только мать кончила рассказывать.
— Тысячи, — ответил тот, — наверное, даже миллионы. А почему ты спрашиваешь об этом?
— И все они умеют читать эту книгу? — поинтересовалась Лела.
— Да, в Англии все умеют читать, — похвалился Дэвид.
— Почему они тогда не придут в наше село и не расскажут нам обо всем этом? — спросила девочка разочарованно. — В нашем селе никто ничего не знает об Иисусе.
— Мне кажется, они занимаются другими вещами, — ответил Дэвид. — Может быть, они даже не знают о том, что где-то люди ждут Благой вести.
— Ладно, тогда научи меня читать, — сказала Лела решительно. — Когда я вырасту, то возвращусь в село и расскажу людям все.
