Ор. Название: Three Go Searching (Patricia St. John)
Перевод с английского: N/A
© Фриденсштимме 1990
Серия: По Следам Веры 12
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13
НЕЗАМЕТНЫЙ ПЛОД
На следующее утро отцу, Дэвиду и Ваффи удалось отправиться в путь только с третьей попытки. Отцу было всегда нелегко оторваться от больницы. В первый раз зазвонил телефон, когда они были недалеко от ворот, и доктору пришлось вернуться. В другой раз уже на улице встретился человек, нуждающийся в лекарстве. Наконец все дела были сделаны, и нашим путешественникам удалось скрыться из виду, чему мальчишки были очень рады.
Ваффи высунул голову из окна. Он был сегодня особенно спокоен, чувствуя, что день будет необыч ным. Может быть, ему удастся сегодня узнать нечто, что сделает его счастливым и освободит от страха. Мальчик каждую ночь с ужасом вспоминал об огромных темных волнах, чуть было не поглотивших его, и подолгу не мог уснуть. Часто он просыпался от кошмарных снов. Если христиане ничего не страшатся, то, может, и ему стоит стать христианином. Родителям и родственникам можно ведь об этом не рассказывать, это будет его с Дэвидом тайна. Дэвид прислонил голову к плечу отца, ему хотелось поделиться с ним. К счастью, Ваффи не понимал по-английски.
— Папа, — начал он, — мама тебе рассказала про ребенка?
— Конечно, — улыбнулся отец. — Она мне уже некоторое время тому назад рассказала об этом. Ты рад, Дэвид?
— Да, — ответил мальчик. Помолчав немного, он добавил: — Папа, когда у мамы будет еще один ребенок, то я буду ей нужен. Папа, не посылай меня, пожалуйста, в интернат. Мне придется уезжать, когда ребенку будет всего пять месяцев. Я могу ведь и здесь ходить в школу.
Несколько мгновений отец молчал. В этот момент они достигли вершины холма, и взору открылся великолепный пейзаж из гор и долин. Дорога отсюда была видна на многие километры вперед.
— Кем ты хочешь стать, когда вырастешь, Дэвид? — спросил отец наконец.
— Миссионером, — ответил сын твердо. —Может быть, и врачом, как ты. Ты ведь можешь учить меня, не так ли, папа?
Отец в ответ отрицательно покачал головой.
— Тебе надо будет сдавать экзамен, — пояснил
он. —Но как бы там ни было, ты не можешь по собственному желанию стать миссионером. Мы миссионеры, потому что Бог послал нас. Миссионер — это человек, посланный Богом с тем, чтобы возвещать Благую весть. Бог не всех посылает. Когда я, к примеру, делаю операцию, то беру специально приготовленный для этого острый и чистый скальпель. Если ты хочешь, чтобы Бог избрал тебя и употреблял для осуществления Своих целей, то должен уже сейчас начинать старательно готовиться к этому.
— А как это? — поинтересовался Дэвид.
— Слушай, — начал объяснять отец, — много лет тому назад Бог тоже хотел послать людям откровение и, не нашед среди взрослых подходящего человека, избрал для этого мальчика.
— Самуила, — вставил Дэвид.
— Да, Самуила, — ответил отец, — потому что |он был готов. Он уже в течение многих лет вел ^жизнь, угодную Богу, хотя люди, окружающие его, были злы. Он всегда слушался Илия, старательно выполняя его приказания, убирая и делая в храме всякую работу. Живя в храме, он учился служить Богу и потому не скучал по дому, хотя виделся со своей матерью всего один раз в год. Поэтому Бог избрал этого честного, послушного и старательного мальчика своим послом.
— Смотрите, кролик! — закричал Ваффи, все еще сидящий с высунутой в окно головой.
— В другой раз Богу понадобился царь, — продолжал отец, — но, не нашед среди сильных солдат подходящего, он избрал простого отрокапастушка.
Меня, — улыбнулся Дэвид.
— Да, — продолжал отец. — Как ты думаешь, почему Бог избрал именно Давида?
В это время они свернули на каменистую горную дорогу, и Дэвид, подскакивая на сиденьи от толчков, ответил:
— Потому что он был верным и храбрым пастушком.
— Правильно, — сказал отец. — Давид готовился уже в течение долгих лет, хотя никто из людей этого не видел. Ему не предоставлялось возможности делать что-либо великое, но все, что он мог, мальчик делал как можно лучше: он в совершенстве овладел искусством игры на арфе, отлично стрелял из пращи, побеждал львов и медведей. Никто бы не заметил пропажи нескольких ягнят из стада, но Давид был верным. И вот когда понадобился человек для сражения с Голиафом, Бог избрал Давида, потому что тот уже не раз побеждал в неравных поединках, о которых никто из людей не знал.
— Но разве я не смогу здесь готовиться, — спросил Дэвид, покраснев.
— Не наилучшим образом, — ответил отец. — Здесь ты не сможешь в совершенстве научиться чему-нибудь. Быть готовым — означает согласие быть на том месте, которое Бог предназначил тебе, быть трудолюбивым и много учиться, чтобы светить на всяком месте, подобно яркой звездочке. Я надеюсь, что ты будешь жить с хорошими людьми, но если тебе встретятся плохие, ты должен быть другим, чем они, по примеру Самуила.
— Неукоризненным и чистым чадом Божьим, непорочным среди строптивого и развращенного мира, — дополнил Дэвид.
Отец был приятно удивлен.
— Я рад, Дэвид, — сказал он, — что ты не забыл этот стих. Когда ты будешь в школе...
— Я видел ежа! — завопил Ваффи.
По этому поводу отцу пришлось остановить машину, и мальчишки пустились на поиски. Вначале они даже хотели завернуть ежа в тряпку и взять его с собой в качестве сюрприза для Рут, но передумали, так как, во-первых, на нем были блохи, а, во-вторых, может быть, у него есть детеныши, которым плохо придется без матери. Итак, они продолжали путь, глядя через окно на розовую скалу, возвышав^ шуюся за селом.
Приближаясь к селу, они увидели за оливковой рощей силуэт девочки, несущей на спине младенца. Это была Лела. Узнав их, она помахала им рукой в знак приветствия. Однако наши путешественники сразу заметили, что девочка чем-то удручена, выглядела она серьезной и даже печальной.
Оставив машину в тени, все трое последовали за ней в скромное жилище.
Хозяин с женой ожидали гостей в прохладной хижине, пахнувшей зерном и травами. Пол был аккуратно подметен, и на нем расстелены циновки. Все было готово к приему гостей. Снаружи возле хижины дымился на огне вкусный обед. Однако чувствовалось что-то неладное. Хозяин вежливо улыбался, но жена его выглядела усталой и обеспокоенной. Несколько раз она исчезала за воротами и шепотом с кем-то разговаривала. Когда доктор обратился к ней, то она, казалось, почти не слушала. Без сомнения, эту хижину посетила какая-либо печаль. Но лишь после того, как гости покушали и порядком отдохнули, хозяин рассказал им о своем горе.
— Сестра моей жены очень больна, — начал он. —
Уже в течение долгого времени она чувствовала себя неважно. А вчера, когда муж повелел ей принести угля с рынка, она не выдержала и упала под ношей. Сейчас больная лежит в постели и ни с кем не разговаривает. Не могли бы вы после того, как отдохнете, осмотреть ее?
— Почему вы мне сразу не сказали об этом? — спросил доктор, вставая. Он заметил, что страх на лице хозяйки уступил место какому-то облегчению. — Дэвид и Ваффи, пойдемте со мной, вы можете поиграть там на улице.
Ярко светило солнце. Дорога проходила по холму, покрытому цветущей калужницей, и спускалась к реке. Дверь хижины была открыта, и через нее слышалось тяжелое дыхание больной и испуганный плач ребенка. Доктор вошел в казавшуюся при ярком дневном свете совершенно темной хижину, а Ваффи с Дэвидом присели на пороге.
Доктор долго говорил о чем-то с госпожой Лелы. В это время появилась и сама Лела и уселась рядом с мальчиками на порог. Пришло еще несколько любопытных детей, пытавшихся протиснуться мимо них в хижину. Рядом бродили куры и клевали что-то в грязи возле их ног.
— Почему ты такая печальная, Лела, — поинтересовался Ваффи. — Наверное, эта больная женщина — твоя родственница?
— Нет, — ответила Лела, — она принадлежит к семье моей госпожи.
— Почему ты тогда плачешь? — удивился Ваффи, плохо разбиравшийся в тонких чувствах.
— У больной есть дочь, и если мать умрет, то госпожа возьмет девочку к себе. Куда мне тогда деваться? — заплакала Лела. — Они выгонят меня из
дому. Ах, почему я не умерла тогда вместе с мамой?
Девочка все вздрагивала от рыданий, и мальчики не знали, как утешить ее, но один из малышей, Лелиных подопечных, обнял девочку и несколько раз поцеловал. Худая кошка начала мурлыча тереться о ноги девочки, а маленький безрогий козленок обнюхивал ее. Наконец, почувствовав себя немного утешенной, девочка перестала плакать. Теперь, освещенные лучами весеннего солнца, все сидели молча до тех пор, пока отец Дэвида не вышел из хижины. Выглядел он серьезным и озабоченным.
— Она умрет? — шепотом спросил Дэвид, беря отца за руку.
— Боюсь, что да, — ответил тот. — Наверное, даже очень скоро, я ничем не могу помочь. Сестра останется при ней, а я перед уездом еще раз загляну сюда.
Лела не поняла того, что он сказал, но по интонации определила, что дела неважны, и глаза ее опять стали грустны. Во второй раз в своей жизни она останется одна. Правда, господин был не всегда ласков к ней, но к госпоже и детям девочка успела привязаться. Мать они ей заменить, конечно, не могли, но это было все, чем она обладала. А теперь она, наверняка, попадет к другим людям, потому что служанки были нарасхват.
Вернувшись к хижине Лелы, доктор увидел ожидавшую его там толпу людей. Он вошел в хижину, и больные один за другим заходили к нему. У некоторых были на ногах застарелые гнойные раны, которые надо было обработать и перевязать. Дэвид и Ваффи убежали к реке, а Лела осталась у доктора.
— Вы потратите много времени на то, чтобы обследовать всех этих людей, — вдруг сказала она. —
Если разрешите, я займусь обработкой и перевязкой ран больных.
— Ты?! — удивился доктор. — Ты это сможешь?
— Конечно, — ответила девочка. — Я всегда следила за работой сестер. Когда мне стало лучше, одна из них часто разрешала мне помогать. Подождите, я помою руки.
Доктор удивленно наблюдал за ней. Лела расстелила на столе чистую простынь и разложила на ней перевязочный материал. Затем она с таким усердием принялась обрабатывать рану, что, казалось, не замечала никого вокруг. Тем временем доктор начал обследовать другого пациента, а когда обернулся к девочке, то рука больного была старательно перевязана.
— Я ведь двенадцать недель лежала в больнице, — напомнила она. — Каждый день я смотрела и училась, а теперь я сама почти что медсестра.
— Мне тоже так кажется, — ответил врач. — Умеешь ли ты закапывать глазные капли?
— Разумеется, — ответила Лела. — Больной должен откинуть голову назад, вот так, затем веко оттягивается вниз и закапывается. Я это много раз видела.
— Прекрасно! — похвалил доктор.
Внезапно ему в голову пришла идея, и он посмотрел на девочку другими глазами. В первый раз в течение этого дня она выглядела счастливой. Несмотря на искалеченную маленьким горбом спину, Лела действовала быстро и ловко. Кроме того, она сама болела и могла сочувствовать больным людям, а в больнице всегда много работы. Надо поговорить с сестрами, если кто-нибудь возьмется подучить девочку, то от нее скоро будет толк.
Между тем, был обследованпоследний пациент, но двор был все еще полон. Многие из У людей около дома или на дворе были всего- навсего любопытными. Не часто случа- лось, чтобы в их село приезжал врач.
Кто-то расстелил для доктора свой мешок. Когда тот сел и вытащил из кармана Евангелие, многие подвинулисьпоближе, недоверчиво улыбаясь. Всех разбиралолюбопытство; они не собирались принимать другую веру, им хотелось просто узнать что-то новое. Лела села с краешка, закрыв свое печальное, маленькое личико руками. Ваффи с Дэвидом, вернувшись с реки мокрые, грязные и разгоряченные, плюхнулись прямо на землю.
Когда отец начал говорить, стало очень тихо, никто не двигался. Только тени перемещались по розовым скалам вместе с солнцем. Доктор говорил о Боге, присутствие которого исполняет людей совершенной радостью и изгоняет страх. Но люди, говорил он, не узнали Его и не захотели принять, потому что они были грешны, а грех отдаляет людей от Бога. Затем он говорил об Иисусе Христе, взявшем на Себя нашу тяжелую ношу, наш грех, и из-за нее пригвожденном ко кресту и умершем.
— Посмотрите сюда, — сказал отец и положил носовой платок между собой и мужчиной, сидев шим у его ног, — сейчас между мной и"им находится носовой платок. Если я уберу его, то что останется между нами?
— Ничего, — ответили слушатели, радуясь простоте вопроса, на который мог ответить каждый.
— Правильно, — подтвердил отец, — ничего. Так бывает и с человеком, который покается в своих грехах и поверит, что Иисус взял на Себя его грехи. Бог открывает ему путь в небо. Бог готов помочь каждому из нас.
При этих словах некоторые отвернулись, недоверчиво улыбаясь, один даже плюнул, но таких было мало. Большинство людей с радостью слушали повесть о любви Божьей к людям. Лела тоже напряженно слушала. Значит, она не будет больше одиноким, никем не любимым ребенком. Конец придет отчаянию.^
Ваффи, прислонившийся к доктору, внезапно понял, как сильно он любим Богом, и решил доверить Ему свою жизнь как Дэвид. Тогда он сможет с Божьей помощью стать лучше. Он будет таким же храбрым и бесстрашным, как его друг.
Проповедь была окончена, и толпа вновь зашумела. Некоторые обратились к доктору с просьбой о лекарстве, умеющие читать просили книги. Видя, что люди начали вновь болтать о недостойных внимания вещах и, как казалось, совершенно позабыли о слышанном, доктор почувствовал разочарование. Он передал людям Благую весть, однако никто не был тронут ею. Но это только так казалось.
Доктор не видел, что творилось в сердцах двоих детей, сидевших у его ног. Сердце Лелы исполнилось радостью, что она поверила в то, что Иисус будет всегда рядом с ней и она никогда больше не будет одинокой, а сердце Ваффи билось сильнее потому, что он только что попросил Иисуса поселиться в нем. Итак, проповедь доктора не была бесплодной!
