Ор. Название: Three Go Searching (Patricia St. John)
Перевод с английского: N/A
© Фриденсштимме 1990
Серия: По Следам Веры 12
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13
СВЕТЛЫЙ ЛУЧ В ЖИЗНИ ЛЕЛЫ
Когда Дэвид проснулся, солнце уже успело сесть за красную скалу по ту сторону реки. Вечер был прохладным и тихим. Дэвиду казалось, что он вообще больше не сможет двигаться, так как все его члены окоченели от холода во время ночи, проведенной в лодке, и долгого утомительного путешествия по горам. Он остался лежать и прислушивался к кудахтанью кур, журчанью ручья, стекавшего неподалеку со скалы, и бульканью воды в котле, висящем над костром. Лела с госпожой, сидя на пороге хижины, теребили, расчесывали и складывали кучками коричневую овечью шерсть, тихонько переговариваясь.
— Я пойду к соседям и попрошу у них свежей мяты, — сказала госпожа. — Надо приготовить хороший ужин к приезду доктора. Он, наверное, уже сегодня вечером приедет за своим сыном, если, конечно, твой господин вовремя добрался туда. Последи за едой, я возьму детей с собой.
С этими словами она водрузила младшего на спину, двое старших детей ухватились за ее юбку. Выждав, пока она скроется за оградой из кактусов, Лела обернулась к Дэвиду.
Тот приподнял голову и улыбнулся ей из-под одеяла. Увидев, что ее друг проснулся, девочка собрала шерсть в подол и уселась рядом с ним на матрац.
— Время так быстро летит, Дэвид, — сказала она печально. — Как ты только уснул, господин отправился в путь известить твоего отца. Путь через горы долог, но теперь они уже скоро будут здесь и тогда ты должен будешь уехать отсюда. Весь день я хотела разбудить тебя, но госпожа не разрешала.
— Почему ты хотела разбудить меня? — снрооил Дэвид. — Я был таким усталым; мне кажется, ябы тебя даже не услышал.
— Почему? — удивилась Лела. — Разумеется, для того, чтобы Ты рассказал мне что-нибудь из Библии. Представь себе, с тех пор, как я вернулась в село, я ничего не слышала об Иисусе. Научи-меня молиться! Я так многое хочу знать, я бы слушала хоть всю ночь.
— Молиться — это значит разговаривать с Богом, — объяснил Дэвид. — Там в лодке я тоже молиться.
— И что потом произошло? — поинтересовалась Лела.
— Я вспомнил библейскую историю о том, как Иисус ходил по воде, а на море как раз была серебристая лунная тропинка, и мне казалось... как будто она простирается прямо к нам. После этого мне уже больше не было так страшно. Те мужчины грозились бросить нас в море, но я был уверен, что мы будем спасены. А у колодца я молился о том, чтобы нам встретился приветливый человек, и вот появилась ты.
— Ой, ой! — воскликнула Лела в ужасе от того, сколько страшного пришлось пережить ее маленькому другу. — Иисус ответил на твою молитву, Дэвид. Теперь я буду молиться о том, чтобы Иисус послал в наше село человека, который мог бы рассказывать мне о Нем. Ведь я — единственная христианка в селе. Я даже боюсь рассказать кому-нибудь об этом, они побьют меня. Мне не с кем побеседовать и не от кого учиться.
— Я что-то придумал, — сказал Дэвид. — Когда отец придет, я попрошу его объяснить тебе мой
стих. В нем говорится о детях Божьих, жизнь которых Бог изменил так, что они сияют, как светила, как звезды на темном небе. Ты — единственная звездочка в этом селе. Это значит, что ты поступаешь честно в то время, когда другие обманывают, и приветлива, когда другие люди злы и неприветливы, как девочки возле колодца. Мы с Ваффи тоже разные люди, потому что я — христианин, а он нет. Когда я вспомнил об Иисусе этой ночью, то почти уже больше не боялся, а Ваффи боялся все время.
Ваффи, который тоже уже успел проснуться и лежал не шевелясь, навострил уши. Вначале он не прислушивался к разговору, но последние слова задели его за живое, так как были сущей правдой. Увлеченные разговором, Дэвид и Лела не заметили этого. Затем Ваффи вновь закрыл глаза и притворился спящим, ему хотелось поразмышлять.
Дэвид был моложе его, но, однако, Ваффи чуть не лишился рассудка от страха, а Дэвид, по крайней мере, после восхода луны казался спокойным и надеющимся на что-то. Неужели это Иисус, о котором Дэвид так часто рассказывал, помог ему не бояться смерти и темноты? Неужели с ним рядом в течение всей этой ночи находился кто-то невидимый, незнакомый Ваффи, но которого знал Дэвид? Некто любящий, спасший и утешивший их. Если это так, то надо познакомиться с Ним поближе. При одном воспоминании о темном безбрежном море по спине Ваффи пробегали мурашки, но теперь его больше занимала мысль об этом невидимом Друге. Ваффи лучше Дэвида знал, что в жизни много зла и много ужасного, и поэтому решил, что было бы неплохо иметь рядом такого сильного и любящего Защит
ника. "Когда мы вновь будем дома в саду, то надо спросить Дэвида об этом".
Так размышлял Ваффи в сладком полузабытьи, в то время как Дэвид с Лелой продолжали беседу. В маленькой хижине было почти совсем темно, но через открытую дверь виднелся кусочек багрового неба. Было тепло и, кроме того, вкусно пахло супом. Вскоре вернулась госпожа Лелы в сопровождении ковыляющих за ней детей и зажгла лампу. Ваффи встал, и все собрались на коврике вокруг пышущих жаром углей. Дэвид все прислушивался: не послышится ли звук мотора, он уже почти потерял терпение, ожидая отца.
Наконец, когда почти совсем стемнело, послышался лай собак, затем мужские голоса и, наконец, звук приближающегося автомобиля. Услышав его, Дэвид вскочил и ринулся через пыльный двор к воротам. Куры шарахнулись во все стороны от испуга, и как только отец появился в отверстии посреди живой изгороди, мальчик бросился ему в объятия. Доктор растроганно прижимал сына к груди, как бы не желая больше выпускать его из своих рук. Отец Ваффи, тоже приехавший в горы, отодвинул их обоих в сторону, пробираясь к собственному сыну.
— Папа, — шептал Дэвид, все еще не отпуская отца, — не рассказывай, пожалуйста, об этом полиции, и пусть они не допрашивают нас. Мы обещали тому приветливому человеку не выдавать его.
Отец улыбнулся.
— Те мужчины уже задержаны, Дэвид, — ответил он. — К счастью, Ваффи рассказал отцу о таинственной лодке. Зная, что вы спустились к морю, он предполагал, что вы столкнулись с бандой контра
бандистов. Начиная с полуночи, велось наблюдение за всем побережьем и дорогой, ведущей к границе. Утром маленькую лодку обнаружили в одной бухте, куда она, вероятно, вошла еще до рассвета. Винтовки были найдены высоко в горах спрятанными в грузовике, под мороженой рыбой. Вечером задержали и мужчин. Их счастье, что они отпустили вас. Контрабанда — не тяжкое преступление; бросающие же в море детей подвергаются строгому наказанию.
— Ой! — воскликнул Дэвид. С одной стороны, ему было жалко контрабандистов, но, с другой стороны, он был даже рад, что свободен от своего обещания. Ему больше никогда в жизни не хотелось иметь секретов. Он облегченно прислонился к плечу отца.
— Мы сразу сейчас поедем домой, к маме? — .спросил он.
— Скоро поедем, — ответил отец. — Надо будет в знак благодарности этим приветливым людям и из-за Лелы немного побыть здесь. Мама знает, что ты в безопасности, поэтому нам можно не торопиться.
Уехать сразу было действительно невозможно, потому что еда была готова и столы накрыты. Меню состояло из ароматного супа с мясом куропатки, поданного в глиняном горшке, разломленного на части лаваша и мятного чая. Все уселись на разложенные на полу хижины ковры и цыновки и принялись за еду, причем каждый отец сел рядом со своим сыном, а Лела с госпожой — немного поодаль, готовые услужить. В хижине пахло свежими лепешками, сочным мясом, душистой мятой, и все эти запахи перемешивались с запахом горящей керо
синовой лампы. Ужин удался на славу, чему подтверждением были уплетающие за обе щеки голодные дети. Все говорили почти одновременно о захватывающих событиях прошедшей ночи. Одна Лела сидела, сложив руки, с тяжелым, как камень, сердцем. .
"Отец Дэвида приехал слишком быстро, а после ужина они, конечно, сразу уедут, —думала она. —Я не смогу больше поговорить с ними без посторонних, а у меня еще столько вопросов". Сердце ее жаждало хлеба жизни, ей хотелось все знать, но, наверное, больше не будет возможности. Но всетаки она узнала нечто новое от Дэвида, о чем можно поразмышлять. Она постарается быть другой, чем окружающие, быть звездочкой, освещающей ночь. Иисус силен изменить ее жизнь; она еще сама не знала, как это будет, но Дэвид сказал, что Иисус может это сделать.
Ужин закончился. Доктор встал и, поблагодарив приветливых хозяев, собрался уезжать. Увидев это, Лела подошла к нему, и при свете лампы доктор увидел ее полные слез глаза.
— Может быть, вы расскажете им что-нибудь? — шепнула она. — Если вы этого не сделаете, они никогда не услышат ничего подобного.
Доктор колебался. Он знал, что дома их с нетерпением ждут, да, кроме того, в темноте опасно ехать по неасфальтированным горным дорогам. В то время, как он все еще нерешительно вглядывался в огорченное лицо ребенка, за дверью послышался какой-то шорох, шепот и шлепанье босых ног по грязи. Неподалеку залаяла собака, и заплакал ребенок. Затем звук шагов стих.
— Кто там? —-спросила госпожа Лелы.
Вначале все было тихо, затем послышался нерешительный ответ:
— Это мы, больные из села. Мы слышали, что доктор здесь.
— Войдите, — сказал господин Лелы. В следующий момент деревянная дверь отворилась, и на пороге появилось несколько человек: слабый старичок с открытыми ранами на ногах, мать с ребенком, больным корью, полуслепая женщина, закрывающая глаза рукой от света лампы, и еще одна мать с ребенком — калекой. Больные доверчиво рассказывали доктору о своих недугах, их лица выражали надежду и ожидание.
— Послушайте, — сказал отец Дэвида, — у меня нет лекарств с собой и, кроме того, я не могу сейчас долго задерживаться. Сегодня среда, а в субботу я приеду опять. Я возьму с собой медикаменты и книгу, рассказывающую о пути в небо. Скажите всем больным, чтобы они к обеду собрались здесь. Я приеду.
— Я тоже, — сказал Дэвид.
— И я, — вставил Ваффи.
Лела ничего не сказала, так как служанке положено молчать в обществе. Потирая руки от радости, она исчезла за ящиком с зерном. Все были счастливы.
Наконец посетителям удалось, еще раз сердечно поблагодарив хозяев, покинуть гостеприимный дом.
— Не забудьте о своем обещании, обязательно приезжайте! — слышалось вслед уезжающим.
Уже успела взойти луна, и освещенные ею оливковые деревья казались серебристыми. Мир был так прекрасен! Если бы не покрытые мозолями и как
будто свинцовые ноги, Ваффи с Дэвидом охотно попрыгали бы по причудливым теням, которые бросали на дорогу освещенные луной деревья и кустарники. Как хорошо было ехать в теплом автомобиле рядом с отцом!
Путь домой был долог, да и невозможно было развить высокую скорость, потому что горная дорога, по которой обычно ездили на мулах, была неасфальтированной. Кругом почти ничего не было видно, за исключением серебристых при лунном свете гор да усыпанного звездами неба. Иногда показывались кусты белых нарциссов, загадочно светящихся в темноте.
Прошло много времени, прежде чем наши путешественники добрались до центральной асфальтированной трассы, по которой можно было ехать быстрей. Дорога казалась бесконечной. Но вот справа показалось море, а затем и огни города. Дэвиду казалось, что он не видел мать уже несколько недель. Он много пережил в течение прошедшей ночи и сам чувствовал, что изменился. "Я должен теперь начать жить по-другому", — думал он.
Наконец на горизонте показались огни порта и освещенные окна больницы. При свете фонаря Дэвид разглядел стоящих в воротах мать, Рут и Лумпи. Едва машина остановилась, как Дэвид ринулся к выходу, чуть не столкнувшись при этом с отцом Ваффи, и тут же попал в объятия матери. Рут с жалостью целовала его босые ноги под радостный лай Лумпи. Дэвид был дома!
