Перевод с английского: Галина Гура
© «Библия для всех» 2002
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11
СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ И НОВАЯ ЖИЗНЬ
Вот и опять почувствовалось нежное прикосновение весны. Зацвели деревья, кусты, зазеленела трава. Стефели не могла наглядеться на свежую зелень, покрывающую окрестности. С ранцем за спиной она медленно шла через луп Среди яркой зелени отчетливо были видны золотые лютики, робко поднявшие свои головки, а красные маргаритки радостно кивали как бы в ответ на приветствие шаловливого ветерка.
Стефели возвращалась из школы Это был последний день занятий, наступали каникулы. Каким чудесным был этот день в прошлом году когда они шли вместе с Винзи, радостно обсуждая предстоящие каникулы. Перед ними было целое лето, и они предвкушали восхитительные дни на пастбище. Но что ожидает ее теперь? Стефели с грустью думала о том, что нескончаемые жаркие дни она должна просидеть в комнате с ненавистным вязанием. И, возможно, она и одного дня не сможет провести на пастбище. С этими унылыми размышлениями она присела на краю луга и горько вздохнула.
Но Стефели никогда не погружалась Надолго в свои несчастья. Вспомнив вдруг, что земляника позади амбара вчера уже была почти спелая, она решила, что туда обязательно надо заглянуть. Вскочив, она бросилась бежать в сторону дома, чтобы поскорее освободиться от тяжелого ранца с учебниками. Торопливо распахнув двери в гостиную, она замерла от удивления.
Напротив матери сидел незнакомый мужчина и о чем-то с ней беседовал. Рядом с ним стоял мальчик приблизительно такого же возраста, как Винзи, и оживленно участвовал в разговоре. На лице матери отражалась радость, такой Стефели не видела ее уже давно. Имя Винзи то и дело упоминалось в беседе.
— Это, наверное, ваша маленькая дочь? — спросил мужчина, оглядываясь на девочку. — Иди сюда, Стефели. Я твой дядя Лоренц, а это Джос — твой брат и друг Винзи.
Стефели подошла поприветствовать тех, кого Винзи так полюбил. Она обрадовалась их приезду особенно сейчас, когда чувствовала себя такой одинокой. Стефели пожала руку дяде Лоренцу, а он дружелюбно посмотрел на нее. Взглянув на Джоса, она пришла в восторг, ведь он так широко улыбался, как бы говоря: «Мы непременно будем друзьями».
Стефели повернулась к дяде и неожиданно спросила:
— Значит, Джос пробудет у нас все лето? Винзи же был у вас?
Дядя только рассмеялся:
— А не слишком ли это будет — жить здесь все лето? Но мы лучше поговорим об этом с твоим папой и посмотрим, что он скажет. А ты возьми-ка Джоса, и прогуляйтесь вместе, покажи ему окрестности.
Настаивать на этом не было необходимости. Стефели, взяв брата за руку, радостно повлекла его за собой. Ей нужно показать ему сарай, амбар, огород и птичий двор. В это время Винзенс Лесо вернулся домой и, войдя в комнату приветствовал гостя, не скрывая удивления и радости. Подавленное настроение не оставляло его в последнее время, и он был рад приезду двоюродного брата, это отвлекло его от грустных мыслей.
— Мы давно о вас ничего не слышали, — сказал гость после первых приветствий. — Моя жена постоянно подшучивает надо мной. Она боится, что мы не увидим Винзи все лето, а мы хотим, чтобы он опять был с нами. Я желал бы, чтобы он вернулся к нам, не меньше, чем она, мы все по нему очень соскучились. Вот и решили привезти к вам Джоса ненадолго, как договаривались, а потом мальчики вместе могут приехать к нам и быть у нас до зимы. Но твоя жена только что сказала, что Винзи нет дома. Мне очень жаль, что я не увижу его, а моя жена будет горько разочарована, если он не придет. Вы себе и представить не можете, как много она думает о Винзи, да и он достоин этого.
Родители с удовольствием слушали слова брата об их сыне. Всякий раз, когда упоминали имя мальчика, морщины на лбу Винзенса Лесо становились глубже, показывая, что это для него больная тема. Поэтому жена старалась говорить о нем как можно реже. .
Стефели уже подружилась с Джосом, и они выглядели как старые друзья, когда, держась за руки, вошли в комнату.
Джос сразу подошел к своему дяде, чтобы поприветствовать его. Здоровье, сила и радость жизни ясно читались во всем его облике. Винзенс посмотрел в открытое лицо мальчика со смешанным чувством боли и восторга.
— Он будет такой же рослый, как ты, Лоренц, — сказал он. — Джос, должно быть, уже настоящий помощник?
— Ты прав, помощник он хороший, — ответил Лоренц, польщенный тем, что брату предоставляется возможность его испытать.
Госпожа Лесо заглянула в комнату и подала Стефели знак. Девочка тут же стала накрывать на стол, стараясь ничего не упустить.
— У твоей жены тоже прекрасная помощница, — сказал Лоренц, с нескрываемым удовольствием наблюдая за быстрыми, аккуратными движениями Стефели. — Моя жена была бы рада ей тоже. Ты должен послать ее когда-нибудь к нам, но я не могу гарантировать, что ты получишь ее обратно.
Вошла мать и поставила на стол все лучшее, что было у нее на кухне и в кладовой. Она любила гостей, тем более таких, которые проявили к ее Винзи столько любви.
— Я надеюсь, Лоренц, что вы побудете с нами несколько дней, — сказала она, усаживаясь напротив. Госпожа Лесо следила за его и Джоса тарелками, постоянно подкладывая им свежую розовую ветчину и зеленый салат, выращенный на своем огороде. — Оставите ли вы Джоса с нами на несколько недель? — спросила она.
Но в этот момент Стефели быстро прижалась к матери и прошептала:
— Скажи «на все лето», мама, быстрее, пока он еще не ответил «да».
Она боялась, что предложение будет принято, а потом ничего нельзя будет изменить.
— С удовольствием, — ответил гость. — С этой-то целью я и приехал в субботу, чтобы провести воскресный день вместе с вами. Если вы не будете возражать, я с радостью останусь, но в понедельник я должен идти. А как быть с моим сыном, решай ты, Винзенс.
— У нас достаточно времени, — ответил Винзенс уклончиво. — Завтра мы пройдемся с тобой по полям. Я надеюсь, ты не возражаешь, и это даст нам возможность свободно поговорить.
— Прежде всего посмотри коровник, — вставил Джос с энтузиазмом, до сих пор молчавший из глубокого уважения к своему дяде. Но впечатление, которое он получил от посещения сарая, было слишком сильным, и он не мог удержаться. — Я уверен, что нет нигде более прекрасных коров, чем у дяди. Они такие чистые, словно их только что вымыли.
— Я так и думал, что они тебе понравятся, — ответил отец. — Я сегодня обязательно посмотрю их. У тебя та же порода из Фрибурга, Винзенс?
— Ну а как же? — ответил брат. — Я не меняю ничего, если оно хорошее. У твоего сына, кажется, глаза на месте.
Как только все поднялись из-за стола, мужчины сразу же отправились в сарай, а потом в амбар. Джос и Стефели использовали это время для прогулки, ведь еще много чего нужно было ему показать.
На следующий день около полудня мужчины шли через поля и луга, принадлежащие Лесо. Госпожа Лесо повела детей на солнечный пригорок, где поспела первая земляника. Она заранее спланировала эту прогулку потому что мужчинам нужно было о многом переговорить. Осматривая цветущие деревья, сочную траву и поля, обещающие богатый урожай, они подошли к опушке леса.
Прежде чем они вошли в тенистую буковую аллею, Лоренц на минуту остановился и посмотрел вниз на дом, выглядевший очень привлекательно в окружении высоких ореховых деревьев.
— Винзенс, ты просто счастливчик, — наконец сказал он. — Радость и мир в доме, а вокруг все в таком великолепии, что никто и мечтать не может. И все это твое собственное. Да еще поместье под Фрибургом, где коров в два раза больше, чем здесь, и травы столько, что доверху можно наполнить не один амбар.
При этих словах складка между бровей Винзенса стала глубже, говоря о том, что мрачные мысли вернулись опять.
— Я делаю из молока двенадцать головок сыра в год.
— Не вижу никакой причины для твоего отчаяния, Винзенс, — сказал брат, глядя на него смеющимися глазами. — У тебя два прекрасных угодья! Я просто удивляюсь тебе. Наш Господь наградил тебя такими благословениями, а на твоем лице никакой благодарности, словно у тебя в жизни кроме штормов и бурь ничего не было.
— Да, легко тебе говорить, — печально ответил Винзенс. — У тебя три замечательных крепких парня, которые могут работать. Но посмотри на меня! После всего того, что я здесь сделал, я должен смотреть, как все пойдет прахом. Я не в состоянии быть одновременно в двух местах, а мой сын не хочет видеть той прекрасной жизни, которую я ему приготовил. Сотни могут ему позавидовать. Когда я унаследовал это место, то оставил дом своего отца, где каждое дерево, как старый товарищ, и вся живность, весь скот рос у меня на глазах. Ты можешь себе представить, как я не хотел уходить. Ты не видел, насколько запущено и заброшено было это место, и я знал, что чужой человек не сможет восстановить его. Тогда я сказал себе, что сделаю это для сына. Через несколько лет он будет достаточно взрослым, чтобы взять хозяйство под свою ответственность, и тогда я снова смогу вернуться домой. Я привел хозяйство в порядок гораздо быстрее, нежели планировал. Не напоминает ли тебе это место цветущий сад? А теперь опять пустить все на самотек или забросить ферму отца, чтобы потом ничего нельзя было узнать? Скажи мне, что ты думаешь? Неужели ты снова будешь настаивать, что у меня нет причины переживать? Так что не удивляйся, что я не пою и не насвистываю. Ты понимаешь мое положение.
— Это совсем не так плохо, как ты себе рисуешь, — ответил Лоренц веселым тоном. — У тебя сын. Я уверен, он все это однажды оценит. Но кроме сына у тебя есть еще и дочь, и она приносит тебе немало радости. Пусть пройдут еще шесть-семь лет. Ты энергичный мужчина и в состоянии продержать эти годы оба имения в хорошем состоянии. А к тому времени ты сможешь передать одно из них дочери, а сам возвратишься на ферму принадлежавшую твоему отцу Стефели станет хорошей хозяйкой, и я не удивлюсь, если к тому времени ей кто-нибудь встретится, кто с радостью разделит ее за- боты и ответственность, тогда твое поместье будет в надежных руках.
Некоторое время они шли молча. Лоренц первым нарушил молчание.
— Я забыл задать тебе важный вопрос, — сказал он. — Как ты поступишь с Джосом? Хочешь ли ты, чтобы он остался, или предпочитаешь справляться с хозяйством один? Он сообразительный малый.
— Я это заметил, — ответил Винзенс. — Тебе будет его не хватать, а я чувствую себя твоим должником, потому что Винзи ни в чем тебе не помог.
Лоренц живо запротестовал. Брату надо бы услышать его жену чтобы он разуверился в этом. Она сама посоветовала послать Джоса к ним. Она всегда возражала, чтобы кто-либо из ее мальчиков покидал дом, но с тех пор как Винзи пожил с ними, она решила, что Джос в таком доме научится только хорошему. Кроме того, она надеялась, что Винзи вернется, если Джос побудет у них некоторое время и поможет в работе.
— мне честно, — спросил Лоренц, — есть ли у тебя какая-то причина, чтобы отказаться от помощи Джоса?
— Нет, — последовал твердый ответ.
— Тогда Джос может оставаться, и ты пришлешь его домой в любое время, как сам решишь.
Лоренц опять обрел свое привычное спокойствие, потому что ему еще хотелось провести время в обществе госпожи Лесо и ее маленькой дочери. Он уже подружился с ними.
В конце вечера он хотел попрощаться со Стефели, так как на следующий день собирался уходить очень рано, но она отказалась прощаться, а утром, еще до восхода, уже стояла у двери и смотрела на дядю смеющимися глазами. Ей так хотелось проводить его, что она не поленилась встать пораньше.
Кроме того, Стефели хотела уточнить одну деталь. Как только ее дядя спустился вниз, она загадочно спросила:
— Джос надолго останется с нами? Может ли он жить здесь до самой осени?
— Да, да! — улыбаясь, ответил дядя. — До тех пор, пока твой папа не отправит его обратно.
Мать уже приготовила кофе и легкий завтрак, чтобы он мог подкрепиться перед долгой дорогой домой.
Джос поднялся даже раньше Стефели, и слышно было, как он разговаривал с отцом во дворе. Мальчик заметил, что дверь в сарае была открыта, и поспешил туда, чтобы еще раз полюбоваться дядиными коровами. Винзенс был очень рад такому внимательному отношению к его хозяйству. То и дело раздавались восторженные возгласы Джоса, по мере того как он переходил от одного животного к другому Некоторое время дядя наблюдал за ним, но вскоре одернул его.
— Я думаю, что нам лучше зайти в дом, а то можешь не заметить, как твой отец уйдет.
— Ух! Я и забыл об этом! — воскликнул Джос и стрелой выскочил из сарая.
После долгих сердечных рукопожатий Лоренц отправился в путь, а Винзенс пошел проводить брата до границы имения.
Когда мужчины ушли, Стефели быстро спросила:
— Джос, ты хотел бы пойти на пастбище? Тогда я пошла бы с тобой, если ты, конечно, не возражаешь.
— Разумеется! Но ты не должна меня спрашивать, что я хочу — ответил Джос, — потому что я здесь не хозяин.
— Мм, я бы хотела, чтобы ты был хозяином, — вздохнула Стефели.
Скоро вернулся отец и направился к Джосу а Стефели стояла позади, настороженно наблюдая за ними.
— Мне показалось, что ты находишь удовольствие в уходе за коровами, Джос? Хотел бы ты водить их на пастбище? — спросил отец. - Тогда целый день ты сам себе хозяин. Я тебе полностью доверяю, ты знаешь, что нужно делать. Сестренка может пойти с тобой и помочь, если в этом будет необходимость. Она знает все дороги в округе.
Стефели не представляла себе, что может быть так здорово — снова оказаться на пастбище, присматривать за ее старыми друзьями, а потом отдыхать под тенистым ясенем. С прошлого лета стадо пополнилось четверкой великолепных бело-коричневых пятнистых коров, их отец привел из Фрибурга. Среди новых коров была одна, очень похожая на Шверцели, она точно так же радостно носилась по всему пастбищу Но Джос быстро усвоил их повадки и всегда предупреждал их намерения. Для Стефели это было настоящим чудом. Он ласкал и успокаивал их. Похоже, с одного взгляда он знал, что у каждой коровы на уме. Поэтому детям не приходилось много бегать, и Джос каждый раз повторял девочке:
— Посиди под деревом, Стефели, я вполне могу сам справиться с ними.
Выполняя свои обязанности, Джос находил достаточно времени, чтобы повеселиться. Часто он пел, да так звонко, что Эхо перекатывалось по всем холмам. У него был красивый мелодичный голос, и Стефели его то и дело просила:
— Спой еще, Джос, ну еще хоть разочек!
Первая половина дня прошла очень быстро, они удивились, услышав звуки полуденного колокола, доносившиеся издалека.
Стефели разложила под ясенем обед, как она это делала и раньше. Удостоверившись, что коровы спокойно лежат, греясь на солнышке, Джос с удовольствием подсел к ней. Он обратил внимание, как аккуратно разложено угощение, ведь у них с братьями это не было принято.
— Я уверен, что никто больше не в состоянии так накрыть стол, как ты, Стефели, — сказал он признательно и принялся с аппетитом уплетать все, что она ему предлагала.
Вторая половина дня прошла так же быстро, как и первая, и когда они вечером возвращались домой, Стефели сказала:
— Какой чудесный был день! Надеюсь, что и все остальные будут точно такими же.
— Я тоже надеюсь, — ответил Джос.
Винзенс Лесо стоял возле амбара и наблюдал за возвращением детей. Джос забегал то с одной стороны дороги, то с другой, и это позволяло ему вести коров прямо к дому.
— Шустрый, аккуратный парень, — пробормотал. Винзенс себе под нос.
За первым днем последовал целый ряд других, таких же чудесных, и дети были безмерно счастливы. Мечта Стефели исполнилась, и она сияла от радости и удовольствия.
— С тех пор как Джос с нами, мне кажется, что Винзи вернулся, правда, мама? - сказала Стефели однажды.
— Да, — ответила мать. — Пока Винзи нет дома, я рада, что Джос занял его место. Я люблю Джоса, словно он наш, родной.
— Я тоже, — сказала Стефели без тени смущения. — Но с Винзи было интересней по утрам, вечерам и в дождливые дни. Он сидел дома, а Джос обычно работает с папой в сарае.
Мать прекрасно понимала, о чем говорила девочка, но посоветовала дочери предоставить Джосу возможность поступать так, как ему хочется, потому что он занимается делом и было бы неразумно мешать ему
— Я попробовала, но у меня ничего не получилось, — честно призналась Стефели.
Итак, ей было запрещено отвлекать брата от работы. Он много делал по собственной инициативе, и девочка заметила, как благотворно это действует на характер отца.
Джос всегда по утрам вставал первым, и если сарай, его любимое место, был еще закрыт, он находил себе дело в амбаре. Таким образом, Винзенс постоянно видел его что-нибудь ремонтирующим или мастерящим. Мальчик всегда появлялся на завтрак позже всех, когда на столе уже стоял кофе. Он и не замечал, как нетерпеливо ожидала его Стефели. Вечером, после их возвращения с пастбища, Джоса невозможно было оторвать от коров, пока последняя из них не заходила в сарай и не укладывалась на солому.
Семья всегда ждала его к ужину Стефели теперь не приходилось рассчитывать на то, что он пойдет с ней на полянку за земляникой.
В дождливые дни Джос также исчезал. Он всегда знал, что нужно сделать на полях, в горах и в лесу. Когда начинался дождь, он обычно спрашивал дядю:
— Можно мне сегодня пойти с работниками в лес?
Винзенс всегда соглашался:
— Почему бы и нет, если тебе не мешает дождь.
Дождь не мешал Джосу Все, что росло и приносило плоды, очень интересовало его, ему хотелось все рассмотреть, а если можно —- потрогать. Больше всего ему нравилось, когда возили из леса упавшие деревья. Лошадь запрягали в большую телеги и Джос садился рядом с работником на высокое сиденье. Как только они отъезжали от дома, работник обычно говорил:
— На, возьми, если хочешь править.
Передав вожжи Джосу, он растягивался во весь рост и засыпал. Джос хорошо чувствовал лошадей, а лошади знали его, поэтому все шло гладко. Джос помогал во всем и всегда знал, если что-то шло не так.
Однажды Винзенс с горечью сказал жене:
— Только посмотри, как он наслаждается работой! Он все делает с таким воодушевлением, как будто это его собственное хозяйство. Посмотри, какое он получает удовольствие! А наш собственный сын, для которого все это делается, никогда ничего не замечал.
Постепенно муж стал говорить о Джосе совсем в другом тоне, и госпожа Лесо была счастлива слышать это. Теперь он весело мог сказать:
— У парня будто четыре глаза. Он видит даже то, что я просмотрел, а другой бы ни за что не углядел. Он замечает практически все. Ему я могу полностью все доверить, как никому другому и он такой ловкий, что приятно наблюдать за его работой.
Госпожа Лесо видела все возрастающее расположение мужа к племяннику и радовалась этому Настроение Винзенса значительно улучшилось, больше он не был мрачен и угрюм.
Когда после обеда она сидела в своей комнате, ее мысли, как обычно, возвращались к Винзи, и она задумывалась о его будущем. Интересно, вернется ли он через год и станет ли жить так, как хочет отец?.. В таком случае он никогда не будет счастлив. А если он избрал для себя новый путь, это навсегда оттолкнет его от отца. Она забывалась в воображаемых разговорах с сыном, любой легкий шум привлекал ее внимание, и ей представлялось, что ее мальчик вернулся.
Однажды в один из таких вечеров она услышала в коридоре звук приближающихся шагов. Госпожа Лесо, вскочив, бросилась к двери и быстро ее распахнула.
— Кто там?
— Старые друзья, ищущие приюта в вашем доме, — произнес сильный мужской голос.
В этот момент маленькая ручка сжала ее руку. Только теперь она наконец рассмотрела гостей.
— Заходите! Заходите! Алида, Хьюго! Добро пожаловать, мистер Сорнау! — с радостью воскликнула она. — Вы опять остановились в наших краях?
— Не совсем так, но в настоящий момент мы здесь, — сказал мистер Сорнау отвечая на ее рукопожатие. — Мы останемся здесь, если вы нас примете. Но если вы скажете «нет», то мы опять вернемся домой. Прежде всего, я должен сказать, что привез двух несчастных детей, которые потеряли маму. Они попросили меня приехать сюда, потому что нигде больше не хотят провести лето.
Хозяйку огорчила весть о смерти госпожи Сорнау и одновременно она была польщена его словами.
— Бедные дети, — сказала она тихо, — и бедный отец. — Затем повернулась к нему.
— Мистер Сорнау — спросила она, — можете ли вы остаться здесь до вечера и подождать, пока придет мой муж? Тогда мы сможем все решить.
— А что скажете вы? — поинтересовался мистер Сорнау.
— Ох, я бы с удовольствием на время заменила им маму если только смогу — ответила госпожа Лесо.
— Я очень рад! — воскликнул он с удовлетворением. — Мы будем во дворе. — Он вышел на улицу и устроился с детьми под тенью орехового дерева в ожидании хозяина.
Винзенс, вернувшись домой, с удивлением обнаружил поджидающих его гостей. Но времени на размышление у него не осталось, так как мистер Сорнау встал и пошел ему навстречу, объясняя на ходу причину своего посещения: он уверен, что мистер Лесо не захлопнет двери своего дома перед ним, и особенно перед детьми, которые заявили, что нигде в мире не хотели бы они провести лето, кроме как в поместье мистера Лесо. Он приехал с твердой надеждой, что тот не откажет им и не предложит поискать дом где-нибудь в окрестностях. Или этот дом, или они вернутся домой.
Винзенс Лесо не без удовольствия слушал слова этого господина: или его дом — или никакой! Но все же он не знал эту семью и, как поведут себя дети, предвидеть тоже не мог.
После некоторого размышления он сказал:
— Смотреть за детьми — это по части жены. Как она скажет, так и будет.
Таким образом, он переложил это решение на нее. Если, как он предполагает, она согласится их оставить, это будет ее забота. Дети начнут проказничать — значит, ей придется за ними следить, потому что это ее выбор.
— Хорошо, — ответил мистер Сорнау Вернувшись к госпоже Лесо, он сказал: — Все уже решено, я догадываюсь, что вы в своем сердце сказали «да».
Госпожа Лесо сердечно пожала руку мистера Сорнау так как он был прав. Она решила приютить сирот и оказать им заботу, на какую только была способна.
Мистер Сорнау уезжал, так как он планировал отправиться в путешествие, как только устроит детей. Но госпожа Лесо хотела узнать больше о их жизни дома, их интересах и вкусах. Мистер Сорнау сказал, что он ничего особенного для них не желает, пусть живут как все здесь. Проводить весь день на пастбище будет для них полезным и приятным занятием, а остальное время он предоставляет распределять ей самой.
К его огорчению, музыкальные уроки Алиды на время прекращены, а самое большое его желание — увидеть их загорелыми и отдохнувшими, с румянцем на лице.
Отведя госпожу Лесо немного в сторону и показывая на печального бледного мальчика, он добавил:
— Я думаю, что мне нет необходимости просить вас обратить на него особое внимание. Он никогда не отличался здоровьем и бодростью, а с тех пор как потерял мать, выглядит хуже, чем когда бы то ни было. Ни жизни, ни воодушевления, ни к чему никакого интереса! Доктор настаивал, чтобы я от правил его куда-нибудь на отдых.
С этими словами мистер Сорнау быстро попрощался и сказал, что увидит всех только осенью.
Джос и Стефели, весело болтая, возвращались домой. Джос, как и обычно, исчез в сарае, а Стефели медленно шла к дому. Спешить было некуда, потому что мама занята на кухне, а Джос не вернется по крайней мере еще час.
Вдруг лицо ее озарила радость, так как на земляничной полянке она увидела две фигурки. Неужели это правда? Да, это они! С радостным криком Стефели побежала навстречу Алиде и Хьюго. Алида в свою очередь восторженно приветствовала Стефели.
— А где же Винзи? — спросила она, когда страсти улеглись.
Стефели рассказала ей, как давно его уже нет и никто не знает, когда он вернется.
Алида выглядела очень расстроенной, и Стефели хотелось ее утешить:
— Я уверена, что он вернется домой, пока вы будете здесь. У нас живет Джос, и вам он обязательно понравится. А вы собираетесь прожить здесь все лето?
Алида кивнула.
— И мы будем с вами все дни на пастбище, папа так сказал, — добавила она. — Но как жаль, что с нами не будет Винзи.
Стефели сказала, что на пастбище не бывает скучно. Отец говорит, что погода будет стоять хорошая, а это значит, что им не придется сидеть в доме.
Мистер Лесо был прав. Веселая команда каждый день отправлялась на солнечную поляну а госпожа Лесо следила за тем, чтобы простая и вкусная еда всегда была в их сумках. Алида пришла в восторг от свободной жизни, до этого ей неизвестной. Как чудесно отправляться из дому ранним утром! Ведь обычно она долго спала за тяжелыми, плотно задернутыми шторами. А какой приятный, чистый воздух! Все птички на деревьях пели и пересвистывались, и эти звуки сливались в радостный хор, воздающий хвалу Богу.
Девочки обычно отправлялись в небольшие путешествия исследовать интересные места на просторах пастбища. Иногда они находили ягоды или цветы, иной раз отправлялись к старой стене, где на солнышке грелись ящерицы, и внимательно наблюдали за их жизнью. Стефели знала, что если молчать и не двигаться, то эти маленькие зеленые дракончики не будут пугаться и прятаться. Алида это быстро усвоила, и игра доставляла ей удовольствие. Что бы девочки ни увидели, это сразу становилось темой для захватывающих обсуждений.
В первый день пребывания детей в доме Лесо, Стефели пообещала разбудить Алиду пораньше, и утром обе девочки уже стояли около дома в ожидании Джоса. Он отвязывал коров перед тем, как вывести из сарая. Хьюго тоже вышел из своей комнаты, по настоянию отца он должен был ходить со всеми на пастбище.
Мальчик выглядел таким бледным и усталым, что от одного его вида у госпожи Лесо сжалось сердце. Она отвела его опять в комнату и, взбив подушку на его кровати, ласково предложила ему еще немного полежать. Не было никакой необходимости торопиться, и позже она отведет его к детям. Ему не нужно вставать так рано, если не хочется.
Впервые с тех пор как он потерял маму, Хьюго почувствовал материнскую любовь и заботу С этого самого момента любовь госпожи Лесо стала наполнять его сердце. Она смотрела за ним, как мать, и старалась сделать все возможное, что было ему на пользу Эти первые дни тихий мальчик, чье сердце страдало от глубокой скорби, старался проводить в обществе госпожи Лесо. Он находил в этом утешение и, почувствовав к ней расположение, стал рассказывать о своей маме. Она выслушивала его с вниманием и участием, и когда они оставались одни, то обязательно возвращались к этой теме.
Успокоение, которое нашел мальчик в ее заботе, скоро отразилось на его состоянии. Однажды Хьюго встал раньше обычного и с первыми лучами солнца спустился вниз. Теперь он окреп и, к великой радости госпожи Лесо, сам изъявил желание идти на пастбище.
Хьюго нашел Джоса на поляне одного. Мальчик пел и насвистывая, прохаживаясь между коровами. Алида со Стефели отправились в очередное путешествие с целью исследовать окрестности и их обитателей. Хьюго казалось, что он впервые в жизни видит таких красивых животных, мирно пасущихся вокруг. Он стал задавать Джосу вопросы, заметив, что коровы отличаются друг от друга по виду и поведению. Джос был в хорошем расположении духа и разговорился, рассказывая ему об их повадках. Тема оказалась настолько интересной, что в Хьюго проснулось любопытство, и ему захотелось узнать о них абсолютно все. Скоро он знал, какой корм лучший, чтобы было хорошее молоко, как делаются масло и сыр, и многое другое. Он также узнал, что альпийские пастухи предпочитают молоко Винзенса Лесо любому другому потому что его коровы из лучшей породы и очень ухоженные.
Они так увлеклись беседой, что даже не заметили, как подошло время обеда. Они все еще разговаривали, когда прибежала Стефели и стала раскладывать еду в тени ясеня. Тут появилась Алида, и дети в веселом расположении духа принялись за еду удивленно поглядывая на необычно оживленное лицо Хьюго.
— Давайте представим, что мы семья, — предложила Алида, — и мы никогда не должны разлучаться. Хьюго — хозяин поместья, а я его сестра, незамужняя леди, живущая в большом особняке. Джос — наш управляющий.
— Тогда Стефели может быть хозяйкой, — предложил Хьюго.
— Но, Хьюго, она не может быть хозяйкой! — закричал Джос. — Ведь Стефели готовит нам и накрывает на стол. Она не может быть Женой джентльмена, она должна быть моей женой.
— Да, Джос прав, — решила Алида. — Пусть будет так.
— У хозяина есть мать, — сказал Хьюго. — Когда госпожа Лесо придет к нам когда-нибудь в гости, вы должны принять ее как мою маму и приготовить для нее большой пир.
Эта мысль вызвала живейшее одобрение, и они стали обсуждать, каким образом устроить пир. Алида выдумывала такие сногсшибательные фокусы с факелами и ракетами, что Джос сказал:
— Тогда все наши коровы с испугу перепрыгнут через загородку а гости, не закончив пиршество, вынуждены будут бегать за ними в выходных костюмах.
Все четверо разразились громким смехом, представив себе эту картину и на этом обсуждение само собой прекратилось. Обед закончился, и дети устроились в тени огромных ветвей. Вскоре они сладко уснули, обвеваемые ласковым ветерком. Чистый воздух и яркие лучи солнца осторожно наносили на бледные щеки Хьюго нежный розовый оттенок.
Вечером, весело болтая, вся компания медленно возвращалась с пастбища. Как и обычно, Джос пошел в сарай, за ним направился и Хьюго.
— Ну вот, теперь и он начинает проявлять интерес к хозяйству! — сказала Стефели. — Мне любопытно, что он там собрался делать?
— Пусть, пусть идет, — заметила Алида. — Я так рада! Он намного счастливее, когда он с Джосом. Я сегодня это заметила.
