Перевод с английского: Галина Гура
© «Библия для всех» 2002
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Несмотря на то, что Винзи уехал к дяде, лето для Стефели прошло гораздо приятнее, чем она могла предположить. Мистер Делрик каждое утро перед прогулкой заглядывал в комнату и спрашивал:
— Может ли Стефели пойти со мной?
Так как девочку перестали отпускать одну на пастбище, мать всегда с радостью пользовалась возможностью отправить ее на прогулку ведь Стефели приходилось теперь подолгу просиживать дома и она скучала. Каждый раз, когда она слышала вопрос мистера Делрика, она спешила отложить свое вязанье и выскочить на солнышко. Темам, которые ей надо было обсудить со своим спутником, не было конца. Его интересовало все, что она рассказывала о себе и о Винзи, о жизни их семьи и о коровах. Он услышал о музыкальных уроках и странных последствиях, к которым они привели, о том, как поразному члены семьи относятся к одним и тем же событиям. Таким образом, мистер Делрик знал обо всем, что происходит в доме.
Он постепенно стал близок всем членам семьи. Винзенс Лесо любил проводить вечера, сидя на лавке перед домом и покуривая трубку Растущее во дворе ореховое дерево дарило ему запах своих душистых листьев. Ему нравилось, когда мистер Делрик подсаживался к нему поговорить. Фермер любил порассуждать о событиях, происходящих в мире, а мистер Делрик, как человек начитанный, мог объяснить Винзенсу многое из того, что он не совсем понимал, а также проявлял интерес ко всему что касалось сельского хозяйства. Они вместе обсуждали проблемы фермы, и хотя мистер Лесо знал деревенскую жизнь лучше, советы мистера Делрика были зачастую очень полезными. Многие его предложения были приняты Винзенсом и реализованы в хозяйстве.
Беседы мистера Делрика с госпожой Лесо были иными. Они всегда сводились к одной теме, даже если и начинались с любой другой, эта тема — Винзи. Мать рассказывала мистеру Делрику об интересе Винзи к музыке и о том, что желание отца заключалось в воспитании из сына хорошего фермера. Вся отцовская гордость и радость в работе, которую он делает, и Винзенс надеется, что однажды его сын возьмет хозяйство в свои руки. Этот конфликт вызывает у матери постоянную тревогу. Она не видит выхода из создавшегося положения и постоянно живет в ожидании неприятностей.
Мистер Делрик проявлял сочувствие и старался развеять ее горькие предчувствия. Он успокаивал ее тем, что молодые люди часто оставляют свои причуды, особенно когда перед ними появляется заманчивое будущее. Но, несмотря на это, тревожные мысли не покидали ее. Матери было трудно спокойно ожидать будущего, если оно так неопределенно. Его сочувственные слова, казалось, облегчали ее боль, и поэтому он постоянно возвращался к этой теме.
Таким образом, мистер Делрик стал близким другом и советником для каждого члена семьи. Всякий раз, когда возникал трудный вопрос, Стефели, как и ее отец или мать, говорила:
— Мы лучше спросим мистера Делрика, он знает.
А если они о чем-либо беспокоились, то говорили:
— Если мы спросим мистера Делрика, то он наверняка подскажет выход.
Когда с гор Пришла добрая весть, что Винзи все любят, и старые и молодые, что мальчики стремятся ему подражать, мистер Делрик так радостно воспринял это известие, как будто он был членом семьи и это касалось и его тоже. Мать хранила молчание, но он, так же как и отец, не переставал надеяться, что мальчик нашел удовольствие в работе.
Наступил день, когда Винзенс сообщил всем новость, что Винзи через несколько дней будет дома. Встретив старого знакомого, направлявшегося в горы, Лесо воспользовался возможностью и попросил его привезти мальчика.
Сердце матери замирало в радостном ожидании, а Стефели от восторга не могла усидеть на месте, порхала по комнате, но не находила себе занятие. Чувствуя, что не в силах пережить эти дни, она постоянно подсчитывала часы: если день состоит из двадцати четырех часов, то пять дней — в пять раз больше. Ох, это очень много! Но она вычитала часы, когда спала, и их становилось значительно меньше. Это ее радовало. Как ни странно, но пятый день наконец пришел, и случилось это гораздо быстрее, чем она ожидала.
Стефели только что пришла с прогулки с мистером Делриком, а отец вернулся с поля.
— Думаю, Винзи прибудет с минуты на минуту — сказал он матери. — Давай-ка, накрывай на стол.
Пригласили мистера Делрика, и все сели ужинать. Стефели проглатывала пищу не чувствуя ее вкуса, мать тоже не могла скрыть своего волнения.
— Наконец-то! — неожиданно закричала девочка и выскочила из—за стола.
Никто не слышал никаких звуков, но через несколько минут Стефели с победоносным видом вошла в комнату держа Винзи за руку. Без сомнения, родители были рады возвращению сына. Отец с нескрываемой гордостью подвел его к мистеру Делрику.
Незнакомец внимательно рассматривал мальчика, потому что его мысли давно уже были заняты им. Он наконец-то увидел паренька, полностью овладевшего сердцем матери и на кого возлагал свои надежды отец.
Все опять сели за стол, и Винзи стал рассказывать о своей жизни в семье дяди. Его рассказ становился все оживленнее, но иногда он не мог подобрать слов, чтобы описать доброту родственников к нему. Когда отец спросил о том, какие там пастбища, Винзи с особой нежностью описал природу гор. Фиалки там насыщают воздух ароматом, а высокие лиственницы распростерли свои широкие ветви над покрытыми мхом камнями. Коровы мирно пасутся между деревьями, и их колокольчики перекликаются мелодичным звучанием.
Мать спросила, растут ли на пастбище красивые цветы? Тут Винзи еще больше оживился и рассказал им о поле с красными розами, как светились они под солнечными лучами, и снизу казалось, что вся гора охвачена огнем. Затем Винзи описал свою необычную спальню, поведал о том, как он любил свой маленький замок, наполненный запахом душистого сена.
Отец с матерью с удивлением смотрели на сына. Раньше он не говорил так уверенно и оживленно. Они оба подумали, что Винзи — уже не тот мальчик, который уходил из дома в начале лета. А отец сказал:
— Он возмужал. Это хорошо, теперь-то он будет знать, чего хочет.
А мать подумала: «В нем проснулась новая жизнь. Интересно, к чему это приведет?»
На следующее утро Стефели рано была на ногах, потому что радость от того, что Винзи опять с ней, не позволила ей спать дольше. Она хотела постучать к нему в дверь, чтобы разбудить, как это бывало до отъезда. Теперь все пойдет по-прежнему и они снова будут вместе ходить на пастбище, как и раньше. Она с нетерпением ждала этого момента. Но как только она прикоснулась к двери, та открылась, и вышел Винзи, уже одетый.
Стефели с удивлением воскликнула:
— Как ты рано встал! Ты же никогда так раньше не делал, Винзи! Я только собиралась разбудить тебя!
— Теперь ты видишь, что я могу сам вставать рано, — смеясь над ее удивлением, ответил Винзи. — В горах я всегда вставал рано. Когда с нетерпением ожидаешь чего-то приятного, сон быстро проходит. Тогда легко спрыгиваешь с кровати. Видишь, у меня появились новые привычки.
— А что это было, что сделало тебя таким счастливым? Чего ты ожидал каждый день? — удивленно спросила Стефели.
— Идем, я тебе расскажу, — сказал Винзи, спускаясь по лестнице.
Возле открытых дверей стоял отец, глядя на небо, чтобы определить погоду. Он только что вышел из спальни. На звук шагов он обернулся.
— Ты уже на ногах? — удивленно спросил он. — Это хороший признак. Кое-что ты усвоил, пока жил там, Винзи. Пошли, посидим под нашим ореховым деревом, пока мама не позвала нас к завтраку. Как тебе нравятся наши деревья и трава под ними? Я думаю, что ты научился видеть, что здесь не так уж и плохо?
— О, да! — искренно воскликнул Винзи, глядя вверх на густую листву дерева, под тенью которого он провел так много счастливых часов.
— Я думаю, что теперь ты понял, насколько прекрасна сельская жизнь. И сейчас, надеюсь, ты понимаешь, как замечательно это место. Невозможно найти лучших, чем здесь, угодий, где можно создать прекрасную ферму Я думаю, ты согласишься со мной.
— Теперь я знаю, что я люблю намного больше, — неуверенно ответил Винзи и замолчал.
Отец удивленно повернул голову и посмотрел на сына:
— Послушай, Винзи, я не возражаю, если тебе понравились горы, я и слова не скажу. Только я не понимаю, что там лучше нашего? Расскажи мне.
— О, самое прекрасное, что я узнал, это фисгармония Питера Силвануса в приюте. Мое самое сокровенное желание — это научиться играть на ней так же хорошо, как он, — ответил мальчик.
Винзенс Лесо внимательно посмотрел на сына и, немного помолчав, сказал:
— ТЫ серьезно говоришь, Винзи, или можно понимать это как шутку?
— О нет, я серьезно! — ответил мальчик.
— Хорошо, — резко сказал отец. — Тогда и я скажу тебе кое-что, так как ты должен знать, что я думаю. Я послал тебя туда затем, чтобы ты научился всему необходимому, что нужно для работы на ферме, в компании с веселыми ребятами. И ты должен это усвоить рано или поздно. Я думал, твои глаза открылись, ты возмужал и вернулся домой более благоразумным. Теперь же я вижу что ты такой же слюнтяй, каким был и раньше. У тебя в голове ничего нет, кроме твоей глупой музыки. Но я найду другой способ и все равно приведу Тебя в сознание. Я добьюсь, чтобы ты понял, насколько тебе в жизни повезло. Я никак не мог себе представить, что ты можешь заняться там такой ерундой. Все. На этом мы покончим. Ты больше не вернешься туда. А решение я найду.
Винзи спокойно слушал все, что говорил ему Отец. Но последние слова, казалось, жестоко ранили его. Когда отец повернулся и пошел к дому Винзи бросился на землю. Прижимаясь лицом к траве, он старался заглушить рыдания. В глубине души мальчик боялся, что отец не захочет слышать о его желании учиться музыке, и не питал никакой надежды на его снисхождение. Однако он мечтал о возвращении в горы на следующий год, но теперь все пошло прахом.
— Я никогда не вернусь... — снова и снова повто-рял он.
— Винзи, иди завтракать, — крикнула Стефели, подбегая к нему но остановилась, увидев его в слезах. — В чем дело? — спросила она, охваченная страхом.
Но брат не мог отвечать.
— Винзи, ты все равно должен пойти, — робко сказала Стефели. — Если можешь, успокойся. Ты должен идти завтракать, потому что папа уже за столом, и мама послала меня за тобой.
Винзи вскочил и бросился к колонке. Умываясь снова и снова, он надеялся смыть следы слез.
— Это ничего, пошли! — торопила его Стефели. — Мистер Делрик никогда не приходит на завтрак, папа не обратит внимания, а мама ничего не скажет. Пожалуйста, идем!
Когда они вошли, отец бросил быстрый взгляд на Винзи, идущего к своему месту с опущенной головой, отодвинул недопитую чашку кофе, поднялся и стремительно вышел.
Он не переносил вида слез, а тем более слез своего родного сына, который был для него дороже всего. Мать удивленно посмотрела ему вслед.
— Что это с отцом? Он даже не допил свой кофе! — спросила она, взглянув на Винзи, поднявшего в этот момент глаза. — Но, ради Бога, Винзи, что случилось? — вскрикнула она с еще большим беспокойством. — Ты плакал! Расскажи мне!
Винзи хотел что-то сказать, но не мог выдавить ни звука. Уронив голову на руки, он опять зарыдал.
Мать с тревогой смотрела на сына. Стефели быстро выпила молоко и бросилась на улицу.
— Если бы мистер Делрик пришел, — вздохнула она. Девочка уже заметила, что всякий раз, когда родители следовали его совету неприятности обычно разрешались, и поэтому ей очень хотелось теперь найти его.
Как раз в этот момент мистер Делрик вышел из своей комнаты и спускался вниз.
— Ты уже готова? — ласково спросил он, когда Стефели поклонилась и протянула ему руку — Ты пойдешь со мной сейчас на прогулку?
Стефели на это и надеялась и с удовольствием отправилась с ним. Скоро он знал все подробности: что у Винзи заплаканные глаза, что отец отодвинул свою недопитую чашку кофе и быстро вышел, и какой расстроенной выглядела мама. Такой Стефели ее еще никогда не видела.
— Но я знаю, что вы можете помочь нам, — сказала Стефели с уверенностью.
— Сделаю, что смогу — пообещал мистер Делрик, улыбаясь.
Слова девочки заставили его задуматься. Он планировал встретиться с друзьями на Итальянских озерах, поэтому собирался уезжать. Это обстоятельство заставляло его торопиться с решением проблем семьи Лесо.
Винзи наконец рассказал матери о своих опасениях. Он повторял, что теперь все кончено, но мать успокоила его, сказав, что отец, возможно, еще не принял окончательное решение. Если Винзи будет послушно выполнять свою работу угождая ему, то конечно же наступит время, когда ему позволят опять поехать к друзьям.
Но Винзи покачал головой:
— Отец никогда не Позволит мне поехать туда, он сказал, что я нашел удовольствие в том, чего он не понимает. И это правда.
На это мать ничего не могла ответить, так как чувствовала, что Винзи прав. Отошлет ли отец мальчика опять из дома, и куда на этот раз? У ее мужа есть еще один родственник — старший брат, оставшийся в усадьбе во Фрибурге. Он был тихим и необщительным и не очень-то любил работать. Судя по тому неопрятному состоянию, в каком они впер- вые увидели эту ферму он очень похож на их покойного дядю. Приехав сюда, Винзенс нанял человека помогать по хозяйству и постепенно все удалось привести в порядок.
Госпожа Лесо считала брата мужа несколько чудаковатым, и вдруг новая тревога кольнула ее сердце: если отец на самом деле решится послать Винзи в старый отцовский дом с целью заинтересовать его фермерской работой, то никаких развлечений мальчик не сможет там найти. Круг его общения будет ограничен только дядей. Что из этого выйдет? Люди рассказывали, что старик, живший до них на ферме, часами просиживал у амбара, устремив взгляд прямо перед собой. Его называли «невидящий из Леука», и брат из Фрибурга, по всей вероятности, такой же.
Раздумывая об этом, госпожа Лесо загрустила. Одной из причин недовольства отца было то, что сын часто устремлял взор куда-то вдаль, не видя и не слыша, что происходит. Неужели ее любимый Винзи превратится в нового «невидящего из Леука»?
Появление Стефели отвлекло ее от беспокойных мыслей. Девочка сказала, что мистер Делрик уже пришел с прогулки и беседует с Винзи в его комнате. Быстро приготовив еду она накрыла на стол, ожидая квартиранта к завтраку.
Мистер Делрик знал об увлечении Винзи музыкой и о его пребывании в горах. Ему также были известны планы отца по поводу его будущего. Но Стефели не смогла ему объяснить, что привело Винзи к слезам и так рассердило отца, и он хотел понять, сможет ли он каким-нибудь образом помочь им. Ему совсем недолго оставалось пробыть в этом доме, и поэтому сегодня он вернулся с прогулки раньше, чем обычно. Мистер Делрик нашел Винзи, погруженного в мрачные раздумья, и сказал, что собирается на Итальянские озера, и через два дня будет проезжать через Симплон. Если Винзи хочет что—либо передать своим друзьям, он с радостью исполнит его поручение.
Услышав это, Винзи оживился.
— А вы можете зайти к Питеру Силванусу и к дедушке? — спросил он с воодушевлением.
— Я их не знаю, — ответил мистер Делрик. — Но расскажи мне о твоих друзьях и о том, что было в горах. А потом сообщишь мне, что бы ты хотел им передать.
Мальчик был рад возможности говорить о вещах, которые постоянно занимали его мысли. Внимание, с которым мистер Делрик слушал его, помогло ему свободно рассказывать о том, что сделало его таким счастливым в горах.
— Я бы с радостью исполнял там любую работу — в заключение сказал Винзи.
Но мысль о том, что он никогда больше не будет играть и не услышит музыки, была ужасной.
Ситуация для мистера Делрика прояснилась.
— Скажи мне, Винзи, — спросил он после некоторого молчания, — предлагал ли тебе Питер Силванус продолжить уроки дома, или он имел в виду что ты будешь заниматься только там, когда вернешься?
Винзи повторил пожелания Питера и сказал, что здесь это невозможно из—за возражений отца.
— Ты хочешь научиться играть на фисгармонии, потому что это доставляет тебе удовольствие? — спросил мистер Делрик. — Ты не думал сделать музыку единственной работой на всю жизнь? Или ты себе не представлял такой возможности?
У Винзи загорелись глаза.
— Конечно, я уже думал об этом, когда жил в горах. Я хорошо представляю, как бы это было, — заверил его Винзи. — Я хочу не только научиться играть на инструменте, но и узнать все о музыке. Питер Силванус много знает и может объяснить, как сочетаются звуки, чтобы создать единую гармонию, а также как записать мелодию, которая звучит в голове. Он уже начал мне все это объяснять. Ах, как было замечательно! Я согласен целыми днями убирать снег и тяжело работать всю зиму только бы проводить вечера с Питером Силванусом. Теперь же мне никогда не позволят пойти в горы, никогда! — Он с трудом подавил нахлынувшую опять горечь.
— Видишь ли, Винзи, — ласково сказал мистер Делрик. — Твой отец желает, чтобы ты был счастлив, ты это и сам знаешь. Он сказал слова, которые тебя так огорчили, только потому что думает, что твое увлечение музыкой может расстроить твое будущее. Время внесет свои коррективы, и вполне возможно, что его мнение изменится. И совершен- но неправильно с твоей стороны без конца повторять эти слова, потому что они только приносят тебе печаль и портят настроение. Случалось ли тебе находить радость там, где ты ожидал встретить несчастье? Ведь ты знаешь, Кто есть над всеми нами, Он читает и тайные твои мысли. Обратись к Нему Помни это, Винзи, и ободрись.
В этот момент в комнате появилась хозяйка, и, поставив на стол завтрак для квартиранта, быстро вышла. Ее успокоили последние слова мистера Делрика, которые она услышала, и то, как внимательно ее сын слушал его.
— А теперь, Винзи, — сказал, поднимаясь, мистер Делрик, — подтянись и радуйся тому что ты опять дома. Покажи своему отцу что ты счастлив вернуться, и если ты будешь хорошо делать то, что он тебе скажет, все образуется. Обещаешь ли ты мне, что подумаешь над тем, что я только что тебе сказал?
Винзи с готовностью пообещал.
Так незаметно прошел день. Все обитатели дома чувствовали, что счастье вчерашнего вечера не может вернуться, и это вызывало грусть. Вечером Винзенс Лесо, как обычно, сидел на своей скамье, лоб его был покрыт глубокими морщинами. Уставившись в землю, он даже не заметил, как трубка его погасла.
К нему подошел мистер Делрик.
— Мистер Лесо, — сказал он, зажигая спичку — вы сегодня не в духе, иначе вы бы не позволили трубке потухнуть. Вам нужен огонь?
— В духе или не в духе! — с горечью повторил Лесо. — Если поле побило градом, то всегда можно надеяться, что оно принесет хороший урожай на следующий год, но когда единственный сын становится все хуже и хуже, то не остается никакой надежды. Он не хочет ничего слышать и дальше уже некуда идти.
— Но, насколько я могу судить, у вас честный, хорошо воспитанный сын, — сказал мистер Делрик, пытаясь утешить собеседника.
— Да, это так, не могу жаловаться, — ответил Лесо. — Но какая от него помощь, ведь все было сделано, чтобы он был счастлив, а он этого не видит и не хочет знать. Он только и цепляется за детские безделушки. Я этого не потерплю, он возьмется за ум, даже если мне и придется для этого послать его за океан. Хотя я знаю место не так далеко, где он не сможет заниматься подобными глупостями.
— Я догадываюсь, что вы имеете в виду страсть вашего сына к музыке и его желание посвятить свою жизнь этому. Но ведь это может быть больше, чем пустые мечты, и даже очень серьезно с его стороны, — сказал мистер Делрик.
— Серьезно? — раздражаясь, повторил отец. — Да это просто игра. Как и все остальное. Я ничего против не имею, если дети поют по вечерам забавные песенки. Но ведь с ним совершенно другое! Он сидит, уставившись в пространство, не видя и не слыша, что вокруг него делается, и только и думает о глупой игре на дудках. Однажды я нашел целую кучу дудочек, которые он вырезал. Как это еще можно назвать, кроме как детским мусором. И думать только об этом, сосредоточить все свои мысли на подобных вещах?!
— Это показывает, что здесь есть что-то серьезное, — ответил мистер Делрик. — Если бы это была только игра, он бы поменял ее на другую, как все мальчики и делают. Его настойчивость в том, чтобы сделать лучший инструмент, показывает, какое огромное усердие он прикладывает и какое значение он этому придает. Я уверен, что это не просто игра, а серьезная работа.
— Работа? Вы называете это работой? — с негодованием Винзенс выпустил из своей трубки необычно густые клубы дыма:
— Конечно, музыка может быть работой, и, если есть настоящий талант, можно сделать замечательную карьеру, — продолжал мистер Делрик. — Я думаю, что вам нужно позволить вашему сыну учиться игре на инструменте. У него такая огромная жажда к этому что он согласен выполнять самую тяжелую работу чтобы удовлетворить свое желание.
Винзенс Лесо отложил трубку в сторону — это был явный признак напряженного раздумья.
— Сэр, — сказал он с яростью, — единственный Сын Винзенса Лесо не будет музыкантом. У него есть поместье, где он может жить как господин. Если он захочет выдуть все в трубу он в состоянии будет это сделать. Но это просто безумие — взять парня от стоящей работы и научить его играть на инструментах. У него еще нет ума, и, возможно, он придет ко мне и скажет те же слова, которые только что сказали вы, что он хочет сделать музыку своей карьерой. Но нет, сын Лесо не станет бродячим музыкантом.
— Совсем не обязательно, чтобы музыкант был попрошайкой, — быстро ответил мистер Делрик. — Есть очень много талантливых музыкантов, выполняющих свою работу иначе.
— Да, и они все собираются в одном доме, — возбужденно продолжал отец, — и играют. Он играет на сломанной скрипке, а жена, одетая в рванье, поет песни пронзительным голосом. И это конец их всех! Если бы у вас был единственный сын, сэр, неужели вы позволили бы ему стать одним из них?
— Ну конечно же не таким, — ответил мистер Делрик. — Но если бы у меня был сын с великим талантом композитора, ничто бы не остановило меня поддержать его стремления.
— У моего сына нет великого таланта, — упрямо возразил отец, — потому что такие таланты часто не появляются. Вы убедитесь сами, когда Винзи возьмется за ум, он будет только благодарен, что может жить на прекрасной ферме, а не бродить по миру как музыкант.
Мистер Делрик вынужден был себе признаться, что не знает, насколько велик талант Винзи. Все, что ему было известно, — его страстное желание изучать музыку. Он также чувствовал, что мнение мистера Лесо об ужасной жизни музыкантов невозможно изменить, и размышлял, не в силах сообразить, как переубедить отца. И какое он имеет право оспаривать его желания? Может быть, напротив, он должен поддержать отцовское мнение и попробовать повлиять на сына?
— Мистер Лесо, — сказал он, поднимаясь и подавая руку хозяину — Давайте больше не будем говорить сегодня на эту тему, потому что мы, к сожалению, пока не можем понять друг друга. Но я хотел бы еще вернуться к ней и, надеюсь, что мы придем к единому мнению. Мы ведь всегда находили с вами общий язык.
— Да, вы правы, — ответил Винзенс Лесо, пожимая протянутую руку. — Даже если мы и не согласны в чем-то, я знаю, что вы желаете нам добра.
Мистер Делрик оставил его одного. На следующий день, последний перед его отъездом, весь дом погрузился в тишину и молчание, как будто в ожидании несчастья. Стефели предполагала, что, когда вернется Винзи, в их доме опять будет радостно, но вышло совсем не так. И теперь единственный, кто мог помочь, уезжал.
В последний вечер мистер Делрик рассказал госпоже Лесо об их разговоре с Винзенсом и успокоил ее, заверив, что он не забудет о них, а будет искать выход, чтобы помочь Винзи.
Винзи чувствовал, что будь у него возможность хоть иногда поговорить с мистером Делриком, то он смог бы снова обрести радость и уверенность. Он с тяжелым сердцем воспринял весть о его отъезде.
Мистер Делрик, несмотря на добрые слова, сказанные одним, и ободряющие — другим, был не в состоянии улучшить их настроение. Вечером, поднявшись в свою комнату, он услышал тихий стук в дверь. Вошел Винзи, неся с собой две книжки и пакет. Он смущенно спросил, не согласится ли мистер Делрик передать эти вещи его братьям? Пакет предназначался для Рассли, а книжки — для Джоса и Фаза. Мальчики говорили, что любят читать длинными зимними вечерами, но книг у них было мало, и они перечитывали их снова и снова. Винзи просил передать привет дяде и тете, а также дедушке и Питеру Силванусу. Ему хотелось поблагодарить их всех, и сказать, что он был очень счастлив, когда жил с ними, и как сильно он мечтает... Но дальше Винзи говорить не смог. Быстро попрощавшись, он убежал.
Мистер Делрик планировал после Итальянских озер вернуться в Германию другим путем, а сюда надеялся приехать на следующее лето, чему все члены семьи Лесо очень обрадовались. Стефели, однако, с сожалением думала, что это будет не скоро.
Рано утром он попрощался и уехал в сторону Симплона.
