Перевод с английского: Галина Гура
© «Библия для всех» 2002
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11
НА ПАСТБИЩЕ
Летом дети не учились — были каникулы. Дети помогали родителям, выполняя посильную работу. Школьные занятия возобновлялись только поздно осенью.
В понедельник утром, едва только восходящее солнце коснулось вершин гор, не успев еще осветить деревья, Стефели уже вошла в комнату Винзи, аккуратно и чисто одетая. Он еще спал.
— Вставай, Винзи! — закричала она. — Работник уже привел коров с пруда. Мы должны взять с собой еду потому что уйдем на целый день и не сможем вернуться домой пообедать. Представляешь? Мы будем обедать под деревьями. Пожалуйста, поторопись!
Винзи потянулся, с трудом просыпаясь.
— Ах, я видел такой чудесный сон! — проговорил он, поднимая свои большие черные глаза на сестру. — Мы с мамой были в Литгене, в том самом месте, где и в прошлом году. Мы вошли в церковь, А там все в точности, как мы это тогда увидели. Орган играл необыкновенно красивую музыку так и хорошо, что я не в состоянии передать. Ты знаешь, как звучит орган?
— Ну Винзи, нам нужно идти. Пожалуйста, поторопись и не говори Про орган Сейчас, — нетерпеливо перебила его Стефели. — Мама уже налила кофе, а папа завтракает. Ты же знаешь, что будет плохо, или папа рассердится. Поспеши!
С этими словами она убежала.
До Винзи наконец дошла вся серьезность предупреждения сестры. Он спрыгнул с кровати и побежал умываться. Вскоре он стоял в гостиной, готовый к завтраку Наскоро проглотив кофе с молоком, сунул кусок хлеба в карман. Все это он проделал, пока остальные трое продолжали есть. Отец поднял на него глаза и подумал: «Он может все делать быстро, если захочет. Может быть, его еще можно изменить».
После завтрака мать аккуратно уложила в сумку обед для детей и надела ее на плечо Винзи. Стефели бегала по двору На голове у нее была соломенная шляпа, а в руке прутик, вырезанный Винзи, который она использовала, чтобы подгонять коров, когда они сворачивали с дороги. Когда дети вышли на улицу вслед за родителями, Винзи вспомнил, что забыл свой кнут. Кнут — орудие пастухов, с его помощью погоняют коров, а также просто пощелкивают им время от времени так, что звук многоголосым эхом отзывается в кольце гор. Винзи по рассеянности совершенно забыл, где его оставил. Пока он неуверенно оглядывался вокруг, отец начал хмуриться. Но неожиданно, весело подпрыгивая, появилась Стефели с кнутом в руках — она всегда знала, где что лежит.
Наконец, дети ушли.
— Смотри, чтобы коровы не пошли через речку Винзи, — крикнул вслед отец.
— И сами не походите к воде! — был последний мамин наказ.
— Хорошо, хорошо! — весело ответили дети, торопливо направляясь в сторону пастбищ. Как только они дошли до места, Стефели начала задорно кричать, давая знать работнику что ему пора возвращаться домой. Дети остались пасти коров, а работник поспешил к дому.
— Мы должны следить, чтобы коровы находились только на нашем пастбище и чтобы Шверцели не бегала слишком много, — сказала Стефели. — Пойдем, Винзи, сядем под деревом.
Мальчик последовал за сестрой, наблюдая, как она осторожно уложила сумку с едой в тени широких веток. Затем они оба если под раскидистым деревом.
Свежий утренний ветерок шумел в его ветвях, проносясь легкими порывами по пастбищу. Внезапно Стефели вскочила и стрелой бросилась к берегу. Мотая хвостом, черная корова большими прыжками приближалась к быстрой реке.
Шверцели, Шверцели! — громко звала ее девочка. — Шверцели, пожалуйста, подожди!
Но разыгравшееся животное не слушало хозяйку, подбегая к бурлящему потоку.
«Она же утонет, если прыгнет туда», — подумала Стефели с ужасом, подойдя совсем близко к опасному месту о котором ее предупреждала мама.
— Шверцели! — еще раз крикнула девочка так громко, что эхо подхватило ее голос.
— Шверцели, Шверцели, — откликнулись горы.
Неожиданно беглянка остановилась. Стефели, задыхаясь, подбежала к телке.
— Ты нехорошая, Шверцели, разве можно меня так пугать? — воскликнула девочка, крепко ухватившись за веревку с маленьким колокольчиком, привязанным на шее коровы. — Запомни, если ты будешь так делать, то я не принесу тебе соль. Я же знаю, что ты любишь ее лизать.
Шверцели потерлась головой о плечо Стефели, как будто говоря: «Я не хотела тебя обидеть, но это так здорово, бежать через весь луг на одном дыхании».
— Ну ладно, ладно, — ответила Стефели, как будто понимая все, что корова хотела ей сказать. — Ты хочешь, чтобы я простила тебя сейчас, но тогда прекрати бегать в сторону реки. Бегай по пастбищу сколько хочешь. А, я знаю, ты думаешь, что интереснее спускаться вниз с холма, чем подниматься наверх. Понимаю. Поищи теперь со мной.
Когда они мирно возвращались на пастбище, их встретил Винзи. С неподдельным удивлением он спросил:
— Стефели, почему ты убежала? Под деревом было так хорошо! Я слышал прекрасную музыку Только собрался спросить, слышишь ли ты что-нибудь, но тебя не оказалось. Тогда я увидел, что ты возвращаешься со Шверцели.
Не понимая состояния брата, Стефели очень удивилась, что он совсем не обращает внимания на то, что происходит вокруг. Она рассказала ему, как ей пришлось догонять телку и как она боялась, что та может прыгнуть в бурлящую реку и утонуть.
Стефели поведала ему как она уговаривала животное вернуться обратно. Но ей не терпелось узнать, что же за музыку он слышал во время ее отсутствия.
— Ох, это просто непростительно, что ты не слышала! — вздохнул он. — Потому что я не в состоянии описать ее. Целый хор глубоких, сильных голосов доносился прямо с дерева над моей головой и летел через луга. К ним присоединились высокие, легкие трели и неслись дальше, пока не перешли в звуки, похожие на водопад. Ах, это было так красиво! Пошли, может быть, мы еще услышим, если вернемся на то же место.
— Теперь‚ Шверцели, иди и веди себя хорошо, — строго наказала Стефели, отпуская веревку, и последовала за Винзи.
Но не успела она сесть рядом с братом, как им обоим пришлось поспешить к забору так как бурая корова с соседнего пастбища подошла к нему и, встретив препятствие и не желая с этим мириться, всей своей массой навалилась на забор, пытаясь его снести. Тут подбежали дети, отгоняя ее, и корова медленно побрела на свое поле. Стефели, обойдя полянку обнаружила заманчивое местечко, где Аромат горных гвоздик разливался особенно тоньше, а зеленая трава не могла скрыть их склонившихся розовых бутонов.
— Давай, Винзи, сядем здесь, хотя, я думаю, что мы уже не услышим той мелодии.
Винзи с радостью согласился. Тихий мир воцарился над вершинами гор. Коровы спокойно бродили по лугу Шверцели щипала траву среди них и бежать никуда не собиралась. Дети восхищенно смотрели на окружающую их красоту Через некоторое то время Стефели первая нарушила молчание:
Я бы с удовольствием была пастушкой всю свою жизнь. А ты, Винзи?
Нет, я бы не хотел, — ответил он задумчиво.
Но почему же? — спросила Стефели с ноткой участия в голосе. — Ведь нигде больше не встретишь такой необыкновенной красоты!
Да, это правда, — ответил Винзи, — но я бы не хотел провести с коровами всю мою жизнь. Я бы предпочел другую профессию.
— И что же ты хотел бы делать? — заинтересовалась Стефели.
После недолгого размышления он ответил:
— Я не знаю, как называется та профессия, где бы я мог заниматься тем, что мне нравится больше всего.
— А что тебе больше всею нравится? Мне кажется, что я никогда не видела, как ты чем-то занимаешься, — спросила Стефели, удивляясь, что она не все знает про брата.
— Больше всего мне нравится слушать перезвон колоколов и шепот листвы на деревьях. А еще мне нравятся звуки, которые стремятся вниз со всех окружающих гор и сливаются в необыкновенном хоре. Слышишь ли ты пение вокруг нас? Слышишь?
Глаза Винзи широко раскрылись и, казалось, устремились куда-то вдаль, и он замер, прислушиваясь.
Стефели изо всех сил напрягла свой слух.
— Но ведь это всего-навсего комары, — заметила она разочарованно.
Но Винзи продолжал:
Когда я слышу эти прекрасные звуки, то всегда стараюсь их запомнить, чтобы пропеть или хотя бы воссоздать какое-то подобие. Я никак не могу придумать, как это можно сделать.
— Но ведь это же не может быть настоящей профессией, — прервала его Стефели.
— Вот этого-то я и боюсь, — расстроенно ответил Винзи. — Но я не могу об этом не думать. Я вырезал очень много дудочек. Пять у меня получились. довольно хорошо. Одна издает низкие звуки, другая высокие, остальные — средние. Теперь все стараюсь сообразить, как можно одновременно как на двух или трех, чтобы они сливались вместе в одной мелодии, как церковные колокола.
— Так ты можешь стать дударем! — воскликнула Стефели, счастливая от своей идеи. — Ведь это, наверное, хорошая профессия.
— Не знаю, — неуверенно ответил Винзи. — Папа ни за что не разрешит мне это, даже если бы я и смог. Однажды он нашел мои дудочки в амбаре и все выбросил. Он сказал, чтобы я думал о полезных вещах, а не занимался собиранием дудок и всякой чепухой.
Бедный Винзи еще больше огорчился от этих воспоминаний, и сердечко Стефели сжалось от боли.
— Но ты не должен расстраиваться, — сказала она, утешая брата. — Я уверена, папа имел в виду что ты не должен хранить дудочки дома. Но почему бы тебе не держать их здесь, на пастбище? Я ведь одна могу наблюдать за коровами и позвать тебя, когда это будет нужно. Ты можешь нарезать себе дудочек сколько угодно, и мы сложим их в нору под деревом, а когда придем сюда, ты их достанешь. Я даже помогу тебе играть. Я возьму с высокими звуками, а ты с низкими, и вместе они будут звучать как колокола.
Но эти слова не принесли Винзи утешения. Он продолжал сидеть молча, уставившись в землю.
— Ладно, поговорим о чем-нибудь другом, — решительно заявила Стефели, потому что ей не нравилось состояние, которое овладело Винзи после их разговора. Но придумать тему для новой беседы они не успели, так как Стефели вдруг вскочила и, крикнув Винзи, умчалась. Мальчик последовал за ней. Он увидел группу людей, переходивших узенький деревянный мост, проложенный через речку. Небольшая собачонка, бежавшая за ними, неожиданно бросилась к коровам и визгливо залаяла. Перепуганные животные разбегались в стороны, подпрыгивая и брыкаясь. Это только еще больше раззадорило непрошеную гостью, и она захлебывалась заливистым лаем. Стефели бегала за коровами, пытаясь успокоить их, а Винзи бросился к собаке и так внушительно щелкнул кнутом, что она, поджав хвост и жалобно повизгивая, помчалась догонять своих хозяев. Все это разгорячило коров, и потребовалось некоторое время, чтобы они успокоились, а когда порядок был восстановлен, дети опять направились к раскидистому дереву и продолжили беседу.
— Там, где тропинка идет к другим пастбищам, я увидел очень красивый красный цветок, он выглядел совершенно необыкновенно даже с такого большого расстояния. Я бы сходил посмотреть на него, если бы не было так далеко и так жарко, — поднимаясь сказал Винзи.
— Я сбегаю, — решительно заявила Стефели. — Если этот цветок очень красивый, то не страшно, что далеко.
Винзи только собрался сказать, что он принесет цветок для Стефели, как она уже убежала. Он остался сидеть и, когда раздался полуденный звон
Колоколов, забыл обо всем на свете, заслушавшись чудесной музыкой.
— А вот и твой цветок! — неожиданно услышал он голос сестры, и Стефели протянула ему ярко-красный платок. Погрузившись в звуки музыки, он и не заметил, как прошло время. Винзи раньше видел этот платок, который он принял за большой красивый цветок, только не мог вспомнить где.
— А, вспомнил! — некоторое время спустя воскликнул он. — Я видел его на стуле возле дома госпожи Тролл, где сидела маленькая девочка. Наверное это ее платок.
Стефели тоже вспомнила, что видела там что-то красное, и, кроме того, она видела детей в группе, шедшей по мосту. Наверное, это были их новые соседи. Винзи задумался, что же делать с этим платком‚ и решил, что лучшее — сразу возвратить пропажу хозяйке. Но Стефели даже и слышать об этом не хотела, она справедливо заметила, что обеденное время для того, чтобы обедать, а вернуть платок можно и позже. Как только она сказала про обед, Винзи сразу почувствовал голод и признал, что сестра его опять права. Он отправился собирать сухие ветки, а затем разложил костер. Пламя весело запылало. Стефели превратила зеленую полянку в аппетитно накрытый стол, вынула два больших ломтя, хлеба, намазанных маслом, и два крутых яйца. Затем пододвинула сумку поближе к костру, карауля момент, когда пламя погаснет и в образовавшиеся угли можно будет положить картошку.
Дети не могли дождаться, когда она испечется и они смогут вытащить ее из золы приготовленными загодя ивовыми палочками. Наконец она была готова и, немного остудив ее, они съели все, даже толстую зажаренную кожуру не уступающую по вкусу самым изысканным деликатесам.
Все утро коровы щипали траву а теперь пришло и для них время отдохнуть и пожевать жвачку Одна за другой они улеглись на солнышке. Даже Шверцели успокоилась, но, то и дело поворачивая голову и поглядывая по сторонам, давала понять, что доверять ей все же нельзя.
Дети убрали за собой мусор, наведя порядок на зеленой лужайке облюбованного ими места. Глядя вдаль, они от души наслаждались спокойствием, воцарившимся вокруг:
— Я должен отнести платок, — сказал Винзи через некоторое время. — Как ты думаешь, коровы будут лежать, пока я схожу?
— Думаю, что да, — ответила Стефели. — Большие точно будут лежать, а если Шверцели опять побежит к реке, я смогу приманить ее. Я сберегла соль, что мама дала нам для яиц. Шверцели будет рада такому лакомству.
Винзи взял платок, аккуратно сложенный Стефели, и быстро побежал в сторону деревни. Несмотря на спешку прошло не меньше четверти часа, прежде чем он оказался перед домом госпожи Тролл.
Парадная дверь была открыта, и в доме стояла тишина. Слышно было, как в саду кто-то работал. Вдруг раздались звуки музыки, и они непреодолимо повлекли Винзи вверх по лестнице. Подойдя к двери, он прислонился ухом, но, желая услышать музыку как можно яснее, нечаянно надавил на дверь, и она широко открылась. Девочка, сидевшая на высоком стуле у пианино, увидела Винзи, тут же встала и подошла к нему.
— Ох, ты принес мой платок? Как быстро ты его нашел! — сказала она. — Мне повезло, потому что мисс Ландат бранила меня за то, что я его потеряла, и в наказание я должна была пойти туда, куда папа водил нас на прогулку и найти его. Что бы ты хотел получить в знак благодарности?
Винзи продолжал с интересом рассматривать необыкновенную девочку ведь именно она играла такую замечательную музыку а теперь разговаривает с ним так просто, словно знает его давным-давно. Немного поколебавшись с ответом, он промолвил, слегка запинаясь:
— Я даже и не могу сказать...
— Не стесняйся, — ободрила его новая знакомая. — Только знаешь, — продолжала она, — проси то, что я могу тебе дать. А то ты попросишь лодку или настоящего коня.
— Ну нет, я не это имею в виду. Я хотел бы опять услышать музыку.
— Музыку? Ты имеешь в виду отрывок, который и играла, когда ты вошел? Но не называй это, пожалуйста, подарком. Как тебя зовут? — спросила девочка.
— Винзи, — ответил он.
— Так просто? А меня зовут Алида Сорнау — представилась она. — Я должна заниматься, но мне кажется это ужасно утомительным, поэтому в промежутках я играю маленькие отрывки. А ты тоже должен заниматься?
— Что значит «заниматься»? — спросил Винзи.
— О, ты счастливый, если даже не знаешь, что это такое, — воскликнула Алида. — Заниматься — это значит спокойно сидеть на круглом стуле и играть на пианино гаммы и другие пьесы, быстро перебирая пальцами по клавишам. Гаммы нужно повторить приблизительно тридцать раз, это называется разработка пальцев.
— Почему ты должна практиковаться? — спросил Винзи, очень удивленный.
— Потому что нужно быть послушной, — ответила Алида. — Я должна этим заниматься каждый день с двух часов до трех, так сказала мисс Ландат. У меня здесь нет таких уроков, какие были в Гамбурге. Каждый раз когда приезжает папа, я должна обещать ему, что буду слушаться мисс Ландат. Он на источниках с мамой, привез ее лечиться.
— Как же ты научилась играть этот красивый отрывок? — спросил Винзи, внимательно слушая ее повествование.
— О, это любой может играть, если потренироваться. Нужно только уметь читать ноты, написанные на листе, и это все, — объяснила Алида.
— Какая ты счастливая, что тебе разрешают так много заниматься музыкой, — сказал Винзи, глядя на пианино с такой завистью, что Алида вдруг вспомнила, что обещала ему награду
— Я проиграю тебе этот кусочек сейчас, — сказала она. — Закрой дверь и подойди поближе, чтобы тебе было хорошо слышно.
Винзи выполнил ее просьбу и в ожидании остановился возле пианино.
Со старанием, никогда раньше не проявлявшимся, Алида проиграла «Весеннюю песенку», не останавливаясь и не сбиваясь. Этого еще никогда не случалось. Имея такого внимательного слушателя, она сыграла на редкость хорошо.
Винзи удивленно смотрел на ее пальцы, словно игра девочки была чем-то сверхъестественным. В зеркале, висевшем над пианино, Алида видела, как он. затаив дыхание, следит за ее руками. Когда она доиграла до конца, то, озаренная новой Идеей, быстро повернулась на стуле и спросила:
— А ты хотел бы научиться играть на пианино? глаза Винзи вспыхнули, но только на одно Мгновение, в следующий момент он, глядя в пол, грустно сказал:
— Я никогда не смогу это делать.
— Сможешь, это очень легко! — ответила Алида с твердой уверенностью. — Я буду тебя учить, и очень скоро ты узнаешь все то, что знаю я. Ты можешь заниматься со мной, тогда и мне будет намного интереснее, чем сидеть и играть одной. Ты также сможешь проиграть какой-нибудь отрывок, как, например, тот, который тебе понравился. Это не займет много времени, согласен?
Глаза Винзи раскрывались все шире и шире от удивления и невероятной возможности самому играть. мелодии. Невыразимая радость заполнила его сердце. Ему только остается сказать «да». Все так и естественно и просто. Он не мог поверить, что ему представилось такое счастье, но внутреннее смятение не позволяло ему вымолвить ни слова.
— Почему же ты не соглашаешься? Я уверена, что ты хочешь, если тебе это так нравится, — нетерпеливо спросила Алида. — Ты можешь приходить сюда каждый день в два часа, в это время мисс Ландат уходит с Хьюго на прогулку В это время мы будем совершенно одни, и я смогу учить тебя музыке. Мы сможем играть вместе или по очереди.
Когда Винзи понял, что это совсем не сложно осуществить, то поверил, что мечта его, возможно, сбудется. Голосом, полным радости, он произнес
— Ничего лучшего в мире я бы не желал.
— Итак, мы договорились, приходи завтра, — сказала с уверенностью Алида, — или ты хочешь начать сегодня?
Хотя Винзи и желал начать уроки музыки немедленно, но он оставил Стефели одну, и это заставило его отказаться от заманчивою предложения. Он пообещал прийти завтра, если ничто не помешает, и бросился бежать обратно на пастбище. Мысли о том, как отреагирует Стефели на этот план, полностью занимали его. Возможно, она не захочет оставаться одна каждый день или будет возражать из-за того, что папа может рассердиться, если узнает об их уроках. Поэтому тревога слегка затмевала его радость.
Когда он прибежал на пастбище, там все было в порядке. Коровы продолжали лежать, а Шверцели спокойно бродила неподалеку Он подошел к Стефели. Девочка сидела под деревом и что-то напевала.
— Как долго тебя не было! — воскликнула она, прервав свое пение. — Расскажи, что она сказала?
Винзи сел рядом с сестрой и подробно рассказал обо всем, что случилось, а также и о предложении Алиды. Но ему необходимо согласие Стефели, ведь ей каждый день придется оставаться на лугу одной.
— Винзи, ну конечно же я согласна! — зараженная его энтузиазмом, воскликнула она. — Я знаю, что тебе этого хочется больше всего на свете.
— Да, это так, — сказал Винзи, и глаза его засияли. — А ты не думаешь, что тебе придется трудно одной?
— Нет, не беспокойся, — уверила его Стефели. — Все время, пока тебя не было, коровы лежали спокойно.
Винзи был рад услышать, что Стефели ему поможет. Предстоящие уроки музыки явились новой темой для обсуждения. Они разговаривали, а коровы, как обычно, мирно паслись рядом, когда раздался звук рожка, возвещая, что настало время гнать стада домой.
Винзи удивился тому, как быстро пролетело время. Стефели подхватила сумку, взяла хворостину и повела Шверцели впереди стада. Винзи засвистел, собирая коров вместе, и вскоре дети вернулись. домой. Отец уже поджидал их возле сарая. После того как Винзенс загнал коров, они сели ужинать, а потом, когда мама закончила обычные дела на кухне, пели песни, после чего отправились спать. В этот вечер все было как обычно, с той лишь разницей, что Винзи знал: следующее утро принесет ему новые радости.
