Ор. Название: Christie, the King's Servant (O.F. Walton)
Перевод с английского: N/A
© Христианское просвещение 2002
Серия: Семя веры 5
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12
МАЛЕНЬКИЙ ДЖЕК И БОЛЬШОЙ ДЖЕК
Мне кажется, что Том был очень рад тому, что провёл неделю в бухте Рансвик. Чем больше он узнавал это место, тем больше оно ему нравилось. Дункан и он превосходно ладили друг с другом. Они вместе курили, сидя на скамейке перед домом, и Дункан рассказывал ему о кораблекрушениях и штормах. Я же в это время сидел рядом с ними и рисовал.
Однажды он даже настоял на том, чтобы Дункан позволил ему выйти вместе с ним в море, и после этого Дункан признался мне:
— Этот ваш друг, сэр, действительно ловкий парень. Знает, как работать руками, сэр, и не боится солёной воды.
Отправившись в первый раз вместе прогуляться по берегу, мы случайно встретили мистера Кристи, и я представил его, как друга моей мамы, которого был очень рад встретить в этом отдалённом местечке. Том очень мило побеседовал с ним, и мне кажется, что мистер Кристи ему понравился.
— Чем он занимается, Джек? — спросил он. — Он не похож на всех остальных.
— Он проповедник, — сказал я.
— Что это ещё значит — проповедник? — засмеялся Том.
Я не ответил, но обратил его внимание на маленького Джека, бегавшего по берегу за своей красной кепочкой, которую унесло ветром.
— Это его маленький мальчик, — сказал я, — его назвали в мою честь. Они жили в приходе моего отца в Лондоне, и мистер Кристи и его жена очень любили мою маму. Я увидел её фотографию на стене у них дома, и после этого мы узнали друг друга.
— Что за прекрасный малыш! — сказал Том, когда ребёнок подошёл к нам. — Итак, ты — Джек, правда?
— Да, я маленький Джек, а это — большой Джек, — сказал малыш, хитро поглядывая на меня.
Я не удивился тому, что Том быстро подружился с моим любимчиком, потому что он очень любил детей. Он много играл с обоими детьми, пока я работал.
Каждое утро мы прогуливались с Томом, исследуя окрестности на расстоянии нескольких миль вдоль и поперёк. Иногда мы уезжали куданибудь на поезде и возвращались пешком по горам. Казалось, что поезд останавливался на станции посреди первозданной красоты, и я пришёл к выводу о том, что Йоркшир действительно выглядит так, как о нём рассказывала мама, — самая прекрасная местность во всей Англии.
— Итак, Джек, — сказал Том в субботу утром, — завтра у нас будет действительно хороший день. Ты же не хочешь рисовать завтра, правда?
— Нет, — быстро ответил я, — я не рисую по воскресеньям.
— Хорошо, — сказал он, — у меня есть прекрасный план. Ты почувствуешь себя гораздо лучше в понедельник. «Джек работал и работал, стал он хмурый, весь в заботах». Эту песенку, наверное, написали о тебе, Джек. Так, давай подумаем, куда мы можем поехать. Давай поедем куда-нибудь подальше, например в Скарбаре. Мы обязательно должны побывать в Скарбаре, прежде чем уедем домой, правда? Мы отправимся туда ранним поездом и вернёмся назад самым последним. Хуже всего то, что по воскресеньям поезда ездят не так часто, но мы, думаю, найдём что-нибудь подходящее.
И не сказав больше ни слова, он пошёл ко мне домой, чтобы взять расписание поездов.
Что мне было делать? Несколько недель назад я бы решил провести воскресный день именно так. Много раз мы вместе с Томом по воскресеньям выбирались куда-нибудь вверх по Темзе. Пожалуй, не было на берегах Темзы ни одного местечка, которое бы мы не исследовали подобным образом. Но теперь у меня было совсем другое отношение ко всему этому. Воскресенье было днём, который принадлежал моему Господу. Я понимал, что каждое его мгновение должно быть посвящено Ему. Никто не говорил мне о том, как необходимо проводить воскресный день, лишь моя совесть подсказывала мне, как поступить правильно. Несмотря на то, что у меня не было сомнений насчёт того, что мне делать в этом случае, к своему стыду, я должен признаться, что какое-то время сомневался в этом. «Том будет очень сильно разочарован, — говорил я себе, — а он ведь мой очень хороший друг, и я не хотел его огорчать. Конечно же, не будет ничего страшного, если я в этот раз послушаюсь его! Кроме того, когда мы приедем в Скарбаре, возможно, у меня будет время пойти в церковь. В конце концов, какая разница, в какую церковь я пойду?» Я пытался убедить сам себя: «Просто на этот раз я пойду в церковь, которая будет дальше, чем эта».
Потом вернулся Том, полный планов на предстоящий день. Он уже решил, на какой поезд мы сядем, и сказал мне, что с нетерпением ждёт поездки в Скарбаре, потому что там останавливалась его мама примерно год назад. Она рассказывала ему о том, что это был самый красивый курортный город, который она когда-либо видела.
Я пытался порадоваться всем приготовлениям Тома, но в глубине своего сердца был очень несчастен. И в этот момент я увидел перед собой Маргори и Джека. Они раздавали розовые листочки с приглашением на богослужение на берегу. Я отвернулся, когда увидел их. Достав из кармана маленький бинокль, я смотрел в сторону моря. Казалось, что я пытаюсь разглядеть плывущий на расстоянии пароход. Что же скажет Дункан, что скажет мистер Кристи, что скажет мой маленький друг Джек, когда не увидят меня на богослужении на берегу? И как же они удивятся, когда узнают, что я уехал на целый день, чтобы поразвлечься!
Я надеялся, что дети минуют нас и подойдут к большой группе рыбаков, которые стояли вдалеке на берегу. Но этого не случилось. Маргори подошла к Тому и дала ему листок. Она собиралась дать ещё один мне, но мой маленький друг остановил её.
— Нет, нет, Маргори, — сказал он своим очаровательным голоском, — я сам дам своему мистеру Джеку. Я всегда даю ему сам. Правда, большой Джек?
Я погладил его по головке и взял листок, но ничего не ответил, и дети пошли дальше. Том развернул свой листок и громко прочитал:
— «В воскресенье утром на берегу моря состоится небольшое богослужение». Вот это да, — сказал он. — Так вот, что они делают. Раздают объявления о собрании методистов, да? Это там разглагольствует мистер Кристи?
— Да, — сказал я, — он проповедует каждое воскресенье.
— Ладно, мистер Кристи, — продолжил он, — вы не добьётесь того, чтобы я слушал вас. Терпеть не могу эти лицемерные собрания. А ты, Джек? Тема. Ага, он заранее сообщает нам тему, да? Очень мило с его стороны! Тема: Куда ты следуешь? Ага, у меня есть моментальный ответ: «Я следую в Скарбаре, дружище, и надеюсь весело провести там время».
Он подбросил вверх маленький розовый листок, и ветер подхватил его и унёс в море.
За всё это время я не произнёс ни слова. В моём сердце происходила борьба. Голос совести был очень громким и говорил мне о том, что мне не следует развлекаться в день моего Господа. Но голос от лукавого спорил и доказывал, что ещё не пришло время рассказать обо всём и что на этот раз будет лучше уступить желаниям Тома. Я смогу побеседовать с ним обо всём спокойно и помогу начать ему новую жизнь, когда мы вернёмся в Лондон.
Итак, день подошёл к концу и наступил вечер. Том даже не подозревал о моих сомнениях насчёт поездки вместе с ним в Скарбаре. Это был самый несчастный день в моей жизни. Я избегал встреч с мистером Кристи, чтобы он ничего не сказал мне насчёт завтрашнего богослужения. Мне было плохо даже рядом с Дунканом. Том уехал в Солтбери, оставив меня, чтобы я, как он полагал, мог сделать завершающие штрихи на моей картине. Но у меня не было никакого желания рисовать. Я только брал в руки мольберт и принадлежности для рисования, но тут же возвращал их на место.
В тот день Полли была в очень хорошем настроении, потому что маленькому Джону было настолько лучше, что он мог сидеть на полу и играть. Выглянув из окна своей комнаты, я увидел, что она во дворе стирает в лохани, стоящей на табуретке, и тихонько напевает, как делала это раньше. Большинство приезжих уже покинули бухту Рансвик, потому что сезон отпусков подошёл к концу, но на берегу было много местных детей — босоногих мальчишек и девчонок. Они бегали по воде на мели около берега. Это было прекрасное зрелище — серые спокойные волны, полоски жёлтого песка и гора, покрытая травой и цветами.
Но в тот субботний вечер ничто не радовало меня. Даже моё умение во всём видеть прекрасное, которым я иногда хвастался, не помогло мне. Я чувствовал себя совершенно неуютно, и даже самый прекрасный земной пейзаж не показался бы мне таковым в тот вечер.
В Библии есть место, в котором сказано о том, что малые дети приведут взрослых, и всякий раз, слыша его, я вспоминаю тот вечер в бухте Рансвик. Я по-прежнему сидел около окна, глядя в никуда, когда вдруг услышал хорошо знакомый голосок прямо под окном.
Это был Джек. Он подошёл к дому Дункана, спустившись с горы с другой стороны, поэтому я не видел его до тех пор, пока он не заговорил со мной, стоя под окном.
— Мистер Джек, — сказал он. — Что вы там делаете? Вы очень заняты?
— Нет, старина, я совсем не занят.
— Тогда выходите, дорогой мой большой мистер Джек. Вы мне очень нужны.
Кто мог устоять перед умоляющим выражением маленького личика и его очаровательным голоском? Это мог бы быть только человек с каменным сердцем. Я сбежал по ступенькам вниз и уже через минуту бегал вместе с Джеком по мокрому песку, помогая ему запустить маленького воздушного змея, которого папа привёз ему из Уитби. Мы прекрасно провели время на берегу, пока, наконец, в верхнем окне дома Кристи не было вывешено полотенце, которое служило сигналом к тому, что Джеку пора спать. Несмотря на то, что он был без ума от радости и восторга, послушный маленький мальчик сразу же остановился и сказал мне, что мама зовёт его, и ему нужно идти.
— Я приду за вами завтра утром, мистер Джек, — сказал он.
— Завтра утром, Джек?
— Да, чтобы пойти на служение, — сказал малыш, подставляя дорогое мне круглое личико, чтобы я поцеловал его. — Не уходите без меня, хорошо, мистер Джек?
— Понимаешь, я не знаю, пойду ли я завтра, малыш, — неохотно сказал я, — поэтому ты лучше не приходи за мной.
— Не пойдёте в церковь! — потрясённо воскликнул Джек. — Почему, мистер Джек?
— Я еду на целый день в Скарбаре со своим другом Томом, — сказал я. — Я схожу в церковь в Скарбаре, Джек.
Никогда в жизни я не забуду выражения детского личика в тот момент. На нём были одновременно удивление, печаль и испуг.
— Мистер Джек, вы знаете, что завтра — Божий день?
Это всё, что он сказал мне. И в эту минуту мама позвала его из окна спальни, и он убежал, не сказав больше не слова.
— Ты знаешь, что это Божий день? — спросил я себя, когда малыш убежал. — Да, я знаю об этом, и Он — мой Господь, и день моего Господа будет посвящён Ему и служению Ему.
Я пошёл к уединённому месту на берегу, туда, где волны бились о скалы, проделывая в них причудливые отверстия и пещеры, в которые можно было попасть только во время отлива. Я взобрался по скалам, преодолел около полумили по скользким водорослям, пока не добрался к одному из этих необычных мест. Мне было страшно, но я знал, что никто не потревожит меня здесь. Я был один — один со своим Господом.
Не могу выразить словами все мысли, которые посетили меня за те полчаса, которые я провёл в этой уединённой пещере. Я знаю, что вышел оттуда, ощущая, что мой Господь придал мне силы, о которых я просил, — силы поступить так, как Его верный и преданный слуга.
Когда поезд Тома прибыл из Солтбурна, я ждал его на станции. Он не ожидал снова увидеть меня той ночью и, казалось, обрадовался, что я пришёл встретить его.
— Я думаю, что завтра мы чудесно проведём день, дружище, — сказал он. — Смотри, какая роса. Мои ноги насквозь промокли.
— Том, — сказал я, — я пришёл сюда, чтобы встретить тебя, потому что хочу кое-что тебе сказать. Извини, извини меня, что я разочаровываю тебя, но я не смогу поехать с тобой завтра.
— Это ещё почему, Джек? — сказал он. — Я думал, что ты очень хочешь увидеть Скарбаре.
— Да, Том, — сказал я, — но я ещё больше хочу сделать что-то другое.
— Что же это? — спросил он. — Ты хочешь поехать в Редкар? Это глупое место, Джек, там нечего смотреть, я уверяю тебя.
— Нет, Том, я не это имею в виду. Я не хочу менять наши планы. Мне хочется поехать в Скарбаре больше, чем в любое другое место. Давай я устрою себе выходной в понедельник и с радостью поеду вместе с тобой. Том. Но я не могу поехать завтра.
— Ерунда, Джек! — сердито сказал он. — Если ты хочешь, ты можешь поехать. Что тебе мешает? Если ты хочешь поехать именно туда, почему, скажи на милость, ты не можешь сделать это завтра?
— Просто потому, что завтра — воскресенье, Том.
— Ну и что с того, что завтра воскресенье? — сказал мой друг. — Так смешно слушать, что ты говоришь о воскресенье с таким благоговением, хотя, насколько мне хорошо известно, последние два года, или даже больше, каждое погожее воскресенье ты проводил, катаясь на лодке по реке. Нет, нет, мой друг, со мной это не пройдёт.
— Том, — сказал я, — всё, что ты говоришь, вполне правильно. Я знаю, да, я знаю, что по воскресеньям катался на лодке или делал что-нибудь ещё, чтобы поразвлечься, и мне очень жаль, что так было. Но, Том, с тех пор, как я приехал сюда...
— С тех пор, как ты приехал сюда, — прервал меня Том, — ты стал проповедником, методистом или кем-нибудь ещё в этом роде и забил свою голову всеми этими безумными и смешными мыслями.
— С тех пор, как я приехал сюда. Том, — повторил я, не обращая внимания на его последнее замечание, — я увидел то, чего никогда не видел раньше: что я великий грешник. И я узнал то, чего я раньше не знал: что Иисус — мой Спаситель.
— Так... Лучше бы ты никогда не приезжал в эту бухту Рансвик, если ты несёшь этот вздор, Джек, после всей нашей дружбы.
— Но почему бы нам так и не остаться друзьями, Том, дорогой старина Том? — сказал я. — Я стал служить Господу Иисусу — в этом всё дело. И, Том, — робко сказал я, — я хочу, чтобы Он стал и твоим Господом.
Том ничего не отвечал, но только размахивал своей тростью, ломая листья чертополоха и маргаритки, которые росли по краям дороги. Я пытался сделать пару замечаний, но видел, что он был очень расстроен моими словами, и поэтому не отвечал мне. Я огорчил его, и, кроме того, я видел, что ему было немного не по себе. Поэтому я решил, что будет гораздо мудрее ничего больше не говорить.
Он не произнёс ни слова, пока мы шли к гостинице, а потом сказал:
— Спокойной ночи, Джек. Мне жаль, что ты пришёл и сделал из себя такое посмешище.
И я пошёл вниз по склону, понимая, что потерял друга, и чувствуя себя так, как будто умерло прошлое и наша старая дружба.
Но если я и потерял одного друга, я понял, что приобрёл другого. У подножия горы меня ожидал мистер Кристи. Он предложил мне побродить немного по берегу. Он сказал, что Нелли ждёт меня к ужину, и он сказал Дункану, что я пойду с ним. Из-за туч выглянула луна, и мы шли по песчаному берегу, наслаждаясь красотой лунной дорожки.
Мы обогнули бухту и стояли, глядя на морские волны. Вдруг он взял меня за руку.
— Что случилось, Джек? — нежно спросил он. — Что-то беспокоит вас сегодня вечером?
— Да, вы правы, — сказал я. — Как вы узнали, мистер Кристи? Я немного обеспокоен. Точнее говоря, мне стыдно за себя, потому что я такой трус.
— Что же вы сделали, Джек? Вы можете рассказать мне об этом?
— Конечно, мистер Кристи, я расскажу вам, — сказал я.
И я рассказал ему обо всём, что случилось на прошлой неделе, о том, как я боялся Тома, и о том, как мне было стыдно признаться ему во всём, и о нашей завтрашней поездке. Потом я рассказал ему о своём друге и сказал, что боюсь, что потерял его.
— Не переживай, Джек, — сказал он, — Господь должен быть на первом месте. Очень часто бывает так, что нам приходится от многого отказываться, когда мы ставим Его на нужное место. Он знал о том, что нам придётся это делать, и Он сказал об этом очень простые слова:
«Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня». Ты хочешь быть достойным Его, Джек?
— Я никогда не буду таким, мистер Кристи, — сказал я.
— Да, — согласился он, — ты прав, мы все недостойны Его. Но если мы любим Его, мы будем стремиться делать то, что угодно Ему. И, Джек, помни о том, что Господь воздаст во сто крат больше, чем мы жертвуем Ему.
— Да, на небесах, — тихо сказал я.
— Нет, Джек, не на небесах, а на земле. Ты помнишь слова Господа о таких людях: «Нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сестёр, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли ради Меня... и не получил бы ныне, в это время... во сто крат более, ...а в веке грядущем жизни вечной». Во сто крат больше будет здесь, а жизнь вечная — там.
— Я никогда раньше не обращал на это внимания, — сказал я.
— У меня было много доказательств этому, Джек. И это — совершенная правда. Иногда я думаю, что получаю гораздо больше, чем во сто крат. И кроме того, ещё ведь есть жизнь вечная!
— Моя мама сейчас радуется ей, — сказал я.
— Да, несомненно, — ответил он, — и в определённое Богом время её мальчик будет радоваться вместе с ней, потому что Господь сказал всем, кто принадлежит Ему: «Я даю им жизнь вечную» и «Я пришёл для того, чтоб имели жизнь и имели с избытком».
