Ор. Название: Christie, the King's Servant (O.F. Walton)Перевод с английского: N/A
© Христианское просвещение 2002
Серия: Семя веры 5
Language:
Описание: ...
Ор. Название: Christie, the King's Servant (O.F. Walton)
Перевод с английского: N/A
© Христианское просвещение 2002
Серия: Семя веры 5
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12
БУХТА РАНСВИК
Всё дело было в жёлтых цветах амброзии! Наконец-то я нашёл разгадку. Всю ночь мне снилась бухта Рансвик. Я бродил по горам, беседовал с рыбаками, пробирался через множество скользких водорослей и дышал свежим солёным воздухом. А утром я спрашивал себя: «Почему же мне приснилась бухта Рансвик? Что перенесло меня в события моего короткого пребывания в этом необычном маленьком местечке?» Да, теперь я уверен в этом — виной всему букет жёлтой амброзии, стоящий на камине в моей спальне. Вчера утром моя маленькая Элла собрала его на лужайке перед домом, торжественно внесла, взяла в гостиной самую лучшую китайскую вазу, наполнила её водой из крана и втолкнула в неё огромный букет жёлтых цветов.
— О, Элла, — сказала Флоренс, её старшая сестра, — что за уродливые простые цветочки! Как ты могла поставить их в лучшую мамину вазу, которую тётя Элис подарила ей на день рождения! Какой же ты глупый ребёнок!
— Я не глупый ребёнок, — решительно сказала Элла, — и, конечно же, маме они понравятся; я точно знаю, понравятся. Она не скажет, что это простые цветочки. Ей нравятся все жёлтые цветы. Так она сказала, когда я подарила ей нарциссы; а эти цветы желтее, ещё желтее, чем те.
В эту минуту вошла её мама и, посадив малышку к себе на колени, сказала, что Элла была совершенно права. Ей они казались прекрасными, она прямо сейчас поставит их в своей комнате, и они все достанутся только ей.
Так вот откуда это: когда я уже лежал в кровати, последнее, что я увидел, был букет жёлтой амброзии, принесённый Эллой. Разве было что-то удивительное в том, что во сне я увидел бухту Рансвик?
Кажется, что я был там только вчера, — так отчётливо я помню обо всём, хотя с тех пор прошло уже двадцать лет. Я думаю, мне следует описать свою поездку в бухту Рансвик и подарить это Элле, потому что её жёлтые цветы перенесли меня мысленно в это живописное местечко. Если же сейчас девочка не поймёт всего, о чём я ей расскажу, это случится, когда она станет старше.
В то время я был молодым человеком, художником, начинающим свой путь. Поначалу это медленный процесс; пока ты не сделаешь себе имя, окружающие будут критически относиться к твоим работам. Когда же тебя объявят восходящим художником, всякая мазня, выходящая из-под твоей кисти, будет высоко цениться. Я должен был много и упорно работать, но мне нравилась моя профессия сама по себе, и я терпеливо трудился. К тому времени, когда начались события, о которых пойдёт рассказ, несколько моих картин были проданы за приличную цену, и я небезосновательно надеялся на то, что вскоре займу место в Академии.
Было необычайно жаркое лето, и улицы Лондона быстро пустели. Все, кто мог себе это позволить, уезжали к заливу или к морю, и я был очень расположен последовать их примеру. Мои отец и мать умерли, когда я был ещё совсем ребёнком, а незамужняя тётушка, которая меня воспитала, недавно скончалась. После её смерти я очень сильно горевал, ведь она была для меня и отцом, и матерью. Я понимал, что мне была необходима перемена обстановки, потому что я находился рядом с ней на протяжении многих ночей во время её последней болезни. Долгое время я, как следует, не отдыхал и наконец обнаружил, что с трудом могу уснуть. Моё состояние было далёким от удовлетворительного. Тётушка оставила мне небольшое наследство, поэтому я не нуждался в средствах, чтобы уехать из Лондона и организовать для себя небольшой отпуск. Вопрос состоял лишь в том, куда поехать. Мне хотелось совместить удовольствие с работой. Точнее говоря, я хотел выбрать спокойное местечко, где мог бы насладиться бодрящим воздухом и полной сменой обстановки, и где я также мог бы найти тему для своей новой картины, которая должна была (по крайней мере, так я мечтал) найти место в Академии следующей весной. Когда я искал подходящее место, Том Бернард, мой лучший друг, нашёл кое-что для меня.
— Джек, дружище, — сказал он, всовывая мне в руки газету, — прочти это, старина.
Газета была согнута пополам, и большой красный крест, поставленный Томом, указывал на ту часть, которую мне следовало прочитать.
Бухта Рансвик
«Этот живописный морской курорт не удостоился даже половины того внимания, которого он заслуживает. Потому что любитель прекрасного, знаток искусства встретится здесь с очарованием, которое невозможно описать никакими словами. Маленькая бухта — излюбленный курорт художников; они-то знают, как оценить его красоту. Всякому, кто желает посетить это прекрасное, живописное и очаровательное место, необходимо как можно раньше позаботиться о местах в гостинице или меблированных комнатах, поскольку спрос на жильё в августе и сентябре во много раз превышает имеющееся количество мест».
— Ну, что ты думаешь об этом? — спросил Том.
— Как будто бы то, что нужно, — сказал я, — свежий воздух и множество тем для рисования.
— Ты поедешь?
— Да, завтра, — ответил я. — Чем раньше, тем лучше.
Вскоре я собрал свою сумку, приготовил мольберт и принадлежности для рисования, и уже на следующее утро я был на пути к Йоркширу.
Был уже вечер, когда завершилось моё долгое, утомительное путешествие на поезде. После жаркой и пыльной дороги я высадился у городка, расположенного примерно в двух милях от места назначения. Прогуливаясь по станции, я не заметил никаких намёков на красоту; местность была слегка холмистой, но в общем ничто не предстало моему взору, кроме широких, плоских, простирающихся друг за другом полей, покрытых травой или колосьями. На берегах росли колокольчики и розовый лихнис, а луга были покрыты множеством большеглазых маргариток. Но кроме этого я не увидел ничего, что было бы, по крайней мере, привлекательным, и, конечно же, ничего, что я мог бы отобразить на своей картине.
Этим же поездом приехала семья из Йорка, и из их разговора я узнал, что они заказали меблированные комнаты в бухте Рансвик на целый месяц. Дети, два мальчика десяти и двенадцати лет и маленькая белокурая девочка на год или два младше их, были полны возбуждения из-за приезда.
— Папа, где же море? — кричали они. — Ой, мы хотим увидеть море!
— Поспешите, — сказал их отец, — и вы скоро его увидите.
Итак, мы отправились в путь все вместе, и, глядя на них, я снова чувствовал себя ребёнком. Как только я немного отставал, кто-либо из них оборачивался назад и кричал мне: «Давайте, давайте; скоро мы его увидим».
Неожиданно мы оказались у края большого Утёса, и перед нами предстало море во всей его красоте и великолепии. С другой стороны к маленькой бухте примыкала скала, на склоне довольно крутого обрыва лежало маленькое рыбацкое селение. Я думаю, что более прекрасного места я не видел никогда.
Дети уже бежали вниз по крутой каменистой тропинке, — я даже не мог назвать её дорогой, — которая вела вниз к морю, и я чуть медленнее последовал за ними. Всё вокруг было расположено очень необычно. Дома рыбаков возвышались на скале, там, где только можно было найти хоть какой-нибудь выступ или площадку. Крутые узкие тропинки или небольшие вырубленные в скале ступеньки вели от одного дома к другому. Во всём селении не было улиц; их и не могло быть, потому что едва ли можно было найти более двух домов, расположенных на одном уровне. Для того чтобы совершить прогулку по этому привлекательному местечку, нужно было всё время подниматься и спускаться по ступенькам.
Наконец, после долгого спуска я оказался на берегу и оттуда, оглянувшись, окинул взором утёс и беспорядочно расположенный посёлок. Я не удивился тому, что здесь можно было встретить художников. Спускаясь со склона, я насчитал четырёх. Они примостились на разных площадках на скале и усердно трудились у своих мольбертов.
Да, несомненно, это было живописное место. Я был рад, что приехал сюда. Цветовая гамма вокруг меня была очаровательна: на заднем плане разместились красные скалы, покрытые травой и полыхающие цветами. Дикие розы и маки, разросшиеся розовые и белые маргаритки, оживляли эти древние скалы. Но жёлтая амброзия была повсюду; её большие островки виднелись даже там, где начинался песок, её яркие цветы придавали всей местности золотистую окраску. Казалось, что всё вокруг имеет желтоватый оттенок: и дома с красной черепицей, и рыбаки в голубых фуфайках, и бесчисленное множество ступенек, казалось, обрамлены её ярким сиянием.
Да, я был уверен в том, что в бухте Рансвик я найду то, что мне нужно для картины. Я не разочаровался в выборе, который сделал для меня Том.
