Перевод с английского: N/A
© Христианское просвещение 1997
Серия: Семя Веры 3
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20 - 21
КАНОСКИ
— Каноски, мы должны бежать! Краснокожий мальчик Каноски, лет семи, и его мать поспешно пробирались сквозь заросли североамериканского леса. Индианка подгоняла сына, чтобы он бежал изо всех сил. Наконец они оба в изнеможении рухнули на землю, пролежав так под открытым небом до рассвета следующего дня.
— Мама, почему ты плачешь?
Они снова шли лесом, и мать объясняла, что случилось. Вчера на берегу реки их племя сражалось с другим индейским племенем. Битва была проиграна. Отец, а также многие другие мужчины были убиты. Каноски и его матери чудом удалось спастись.
Много дней провели они в пути, не зная куда идут, питаясь тем, что находили в лесу, благо, что это было для них привычным делом.
Однажды Каноски гонялся по лесу за птицами, которых хотел поймать на обед. Увлекшись, он уходил все дальше и дальше, но ничего у него не получалось. Наконец он решил, что ему пора вернуться к тому месту, где осталась его мать, но, о ужас, он не мог найти дорогу. Совершенно один в лесу, в незнакомом месте!
Наступила ночь, затем долгожданное утро. Мальчик в отчаянии снова пытался разыскать свою маму, но безуспешно. Он бегал с места на место, кричал, звал ее, но так и не услышал в ответ ее голоса.
Проходили дни. Около леса работали мужчины. Они-то и обнаружили маленького краснокожего мальчика, который не знал, где находится и куда идет.
Покинув свое убежище под деревом, малыш направился к ним. Вид его был жалким, он был напуган и печален. Ему задавали много вопросов, но что он говорит, никто не мог понять: язык был незнакомым.
Эти люди были добры к Каноски, они накормили его и отвели на ферму к своему хозяину, на которого работали.
Фермер также отнесся к мальчику благожелательно, дал ему кров и еду. Каноски остался в приютившем его доме (идти ему все равно было некуда), а через некоторое время уже работал с остальными работниками в поле. Он был рад, что ему есть чем заняться, но чувство одиночества не покидало его. Все дни напролет думал он о своей матери, часто вспоминая то место, где в последний раз видел ее в лесу. Как ему хотелось увидеть ее снова!
Джозеф, один из работников на ферме, раз в году седлал свою лошадь и отправлялся в город, который был в 50 милях от фермы. Там он проводил около двух недель, улаживая дела хозяина.
Подошло время отправляться в город в очередной раз. Джозеф предложил фермеру взять индейского мальца с собой.
Все, что Каноски увидел в городе, было дивно для него. Он подолгу стоял в магазинах, глазея на товар, выставленный для продажи, или просто бродил, с удивлением и интересом рассматривая все, что его окружало.
Однажды он услышал доносившееся откуда-то пение. Мальчик направился туда, откуда лились чарующие звуки. Вскоре он оказался у входа в большое здание. Какой-то человек как раз собрался войти внутрь, и заинтересованный малыш использовал возможность узнать, что там происходит.
— В этом доме славят Господа! — был ответ.
— Славят Господа? А что это значит? — удивился Каноски.
— Зайди и узнаешь, — предложил незнакомец, и Каноски вошел вместе с ним.
Никогда ничего подобного он прежде не видел. Люди пели, а затем какой-то мужчина поднялся, вышел вперед и начал говорить. Он говорил, говорил, говорил, повторяя много раз одну фразу, которую вычитал из какой-то книги: "Все мы предстанем на суд Христов".
Из церкви Каноски вышел с одной мыслью — поскорее вернуться к Джозефу и рассказать ему о том, что он только что видел и слышал. Ему не терпелось узнать мнение своего старшего товарища обо всем этом.
Джозефа сообщение не заинтересовало, но Каноски продолжал настойчиво расспрашивать о Боге, про Которого только что услышал. В конце концов Джозеф сказал:
— Бог сотворил тебя и весь мир.
— Бог сотворил меня и весь мир?! — воскликнул Каноски.— Я никогда ничего не слышал об этом.
Вскоре пришло время им возвращаться на ферму. Джозеф самодовольно упаковывал множество нужных вещей, предвкушая похвалу от хозяина. Поездка выдалась удачной. А для мальчика все это не имело никакого значения. Его ум занимало воспоминание о том, что он услышал в церкви.
Мысль о смерти не давала Каноски покоя. Он — грешник и умереть не готов.
Друзья заметили происшедшую в нем перемену и пытались его приободрить. Когда он рассказал, что его беспокоит, они убеждали его, что он вовсе не грешник, и думать об этих вещах нет нужды.
Однажды ночью, когда Каноски уже лежал в постели, ему вспомнился фрагмент услышанной им в городе проповеди. Он вспомнил, что проповедник говорил о милости Божьей. Там и тогда Каноски помолился первый раз в своей жизни: "Боже, будь милостив ко мне. Я не вижу Тебя, но Ты видишь и слышишь меня. Бог, будь милостив ко мне!" Эту молитву он повторял очень часто, и не только в эту ночь, но и на протяжении многих месяцев, которые были впереди.
Наконец снова наступило время, когда Джозеф должен был ехать в город. Каноски попросил у хозяина разрешения поехать с ним.
В городе в первое же воскресенье мальчик отправился в ту церковь, где побывал год назад. Перед началом служения пастор просил Господа в молитве дать мир тем, кто не мог избавиться от своих забот. Сердце Каноски было так обременено, что ему показалось: служитель молятся только за него одного.
— Это обо мне, — сказал он так громко, что некоторые обернулись.
Темой всего служения были слова Иисуса Христа: "И приходящего ко Мне не изгоню вон".
На этот раз пребывание Джозефа и Каноски в городе продлилось месяц. За это время дети, жившие в доме, где остановился Каноски, научили его алфавиту.
Когда Каноски с Джозефом уезжали из города, в багаже индейца была Библия и некоторые буклеты, которые он пробовал читать.
Однажды чудесным летним вечером мальчик уединился в тихом, окруженном со всех сторон соснами местечке за фермой. Дневная работа была закончена, и теперь, как обычно, он мог побыть здесь с Библией.
На этот раз он читал о смерти Иисуса на кресте. Расчувствованный мальчик плакал, читая о страданиях Божьего Сына. Особенно печально ему было от того, что Иисус страдал за грехи таких людей, как он. Но в то же время мальчик был счастлив, веря словам Господа, которые Он сказал грешникам: "И приходящего ко Мне не изгоню вон".
Прошло время, и у Каноски начались неприятности с некоторыми работниками фермы. Эти люди не заботились иметь Бога в разуме, но все-таки говорили о Нем. Особенно, когда гневались, они неправильным образом вспоминали Его имя. Каноски просто не мог не сделать им замечания. Это их рассердило, и они пожаловались хозяину. Фермер не хотел причинять Каноски никакого зла, но работники заявили, что если он не выгонит мальчишку, то уйдут они. Поэтому фермер был вынужден сказать Каноски, чтобы тот уходил.
Через день или два Каноски покинул приютившую его ферму. В кармане было немного денег, а все имущество связано в узелке за спиной.
Отойдя на приличное расстояние, он, уже семнадцатилетний парень, остановился, чтобы в последний раз взглянуть на то место, где прошло столько лет его жизни. Непрошенные слезы потекли по смуглым щекам. Ферма была его единственным домом с тех пор, как он потерял мать в лесу. И друзья остались там. Но тут пришла утешительная мысль: "Нет, у тебя есть самый лучший Друг, Иисус. Он всегда с тобой!"
Весь день Каноски был в пути. Когда наступила ночь, он нашел среди группки деревьев укромное место для ночлега.
В город он пришел лишь к обеду следующего дня и отправился в дом, где дети научили его читать. Его встретили с радостью. Позволили остаться, пока он не найдет себе работу.
Один человек, посещающий церковь, услышав о нем, предложил ему работу на ферме на окраине города.
Каноски был доволен своей новой работой, но он очень скучал о своем старом хозяине. Когда Джозеф в очередной раз приехал в город, Каноски узнал от него, что хозяин болен. Это известие очень опечалило его. Он чувствовал, что старик не готов к смерти, и просто не мог не поехать с Джозефом.
Фермера свалила лихорадка, от которой уже умерло несколько рабочих.
— Я сейчас очень болен, но думаю, что скоро мне станет лучше, — сказал он прибывшему юноше.
— Я надеюсь, — ответил Каноски.
— Ты выглядишь грустным, мой мальчик. В чем дело?
Каноски сказал то, о чем не мог не сказать:
— Меня волнует вопрос: а что если вам станет хуже и не миновать смерти, куда пойдет ваша душа?
— На небеса, я надеюсь.
— Я тоже хочу этого, но...
Юный краснокожий индеец попытался объяснить фермеру вещи, о которых он сам недавно узнал. Он рассказал ему, что попасть на небеса можно только на основании пролитой Иисусом Христом Крови. Если он не покается в своих грехах ради Христа, то не попадет туда.
— Хорошо, мой друг, — остановил его фермер,— я слишком слаб, чтобы говорить сейчас об этом. Приходи вечером.
Но вечером несчастный больной метался в бреду, и Каноски не мог поговорить с ним. Тем не менее у него появилась такая возможность впоследствии. Сиделка фермера заболела, и Каноски сам стал ухаживать за своим старым хозяином день и ночь.
Пришло время снова покинуть этот дом, ставший родным. Но теперь было совсем другое чувство. Господь использовал его с большой пользой. Фермер поправился от лихорадки, которая чуть не убила его тело. Каноски также надеялся, что его хозяин вылечился и от болезни греха, которая чуть не убила его душу.
Спустя три месяца в город приехала одна богатая леди. С ней была ее краснокожая служанка. В воскресенье обе женщины пошли в церковь, которую посещал Каноски. Вместе с другими, кто верил в Господа, они сели за стол, чтобы вспомнить смерть Иисуса Христа. После служения пастор пригласил Каноски к себе домой. Были приглашены и эти две женщины.
Леди вместе с пастором и его семьей были наверху в гостиной, а ее служанка, слуга пастора и Каноски расположились на кухне.
Неожиданно из кухни донесся пронзительный крик. Все, кто был наверху в гостиной, бросились вниз узнать, что случилось. Они увидели краснокожую женщину, лежащую на полу без чувств. Слуга пастора склонился над ней. Каноски стоял рядом. Слезы радости струились у него по лицу, а губы шептали:
— Благословен Господь! Благословен Господь!
— Что случилось? — в изумлении спросил пастор.
Слуга, казалось, на мгновение потерял дар речи, но наконец выдохнул:
— Он нашел свою мать, а она нашла сына!
