Ор. Название: The Secret of the Fourth Candle (Patricia St. John)
© Фриденсштимме 1990
Серия: По Следам Веры 3
Розповідь: Сюрприз перед рассветом - Плащ - Тайна четвертой свечи
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6
Подарок
Всю следующую неделю мысли ее были заняты только одним вопросом: что же она сможет подарить Младенцу Иисусу?
Почти каждый день шел дождь, холодный, нудный, зимний дождь, как это нередко бывает в Северной Африке. Дети обступали глиняный горшок с горячими углями и пытались согреть застывшие пальцы рук и ног. Козы и куры также искали себе убежище в доме и постоянно путались под ногами. Крыша протекала, самый маленький ребенок кашлял, хныкал и чихал. Один раздражал другого. Это была самая трудная неделя для всех, кроме Айши, которая доводила мать до исступления своим полным безразличием ко всему происходящему вокруг. Она подолгу могла сидеть, уставившись в огонь, совершенно отрешившись от суматошной действительности.
Глядя в огонь, она видела удивительные картины: вот она на коленях в ореоле света горящих свечей, в ее руках множество сверкающих подарков, которые она кладет к ногам Младенца, а Он радостным лепетом протягивает к ней ручки, и каким-то загадочным образом из Него излучается любовь и радость. Ночью, когда она спала, свернувшись калачиком под козьей шкурой, ей снилось, что она держит Младенца на руках. И во сне она ощущала теплоту Его здорового маленького тельца, прижимавшегося к ней, и знала, что если бы она могла удержать Его, то никогда не была бы больше одинокой и ничего бы не боялась. Но, проснувшись холодным хмурым утром в комнате с протекающей крышей, она с горечью сознавала, что это был только сон. Однако самой большой горечью для нее было то, что в ее руках не было ни Младенца, ни подарков. И опять возникал вопрос: что же Ему подарить? Ничего! У нее совершенно ничего нет!
Она все яснее сознавала эту горькую действительность. Удрученная, стояла она однажды утром у двери дома, безразлично глядя на цветы мимозы, которые сильно пострадали от дождя. Мать схватила ее за плечи и встряхнула как следует.
— Чем ты, собственно, занимаешься весь день? — закричала она. — Ничем, глазеешь только по сторонам! От козла больше пользы, чем от тебя! Малышка перед самым твоим носом просыпала зерно. Куда ты смотришь?! Сходи сейчас же к колодцу и принеси два ведра воды. Да быстрей, не стой там до обеда, не глазей там на воду!
Поддав ей напоследок пинком, мать вытолкнула ее за дверь прямо под проливной дождь.
Айша вздохнула, взяла ведра и, дрожа от холодного дождя, отправилась к колодцу. В такую погоду идти туда было страшно неприятно, но ничего не поделаешь. Вниз она спустилась довольно быстро, но подниматься вверх по холму с двумя ведрами было не так-то просто. Дорога была довольно крутая, ведра тяжелые, а безжалостный дождь заливал ей глаза. Но Айша более несчастной чувствовала себя от того, что у нее не было подарка для Младенца.
Она шла, подавленная горем, согнувшись под тяжестью наполненных водой ведер, не видя перед собою дороги. И вдруг натолкнулась на старую черную Мзуду, которая тоже шла к колодцу. Она что-то бормотала, ворчала, дрожа всем телом. Мзуда жила в хижине рядом с Айшой, и в ее возрасте ей было не под силу носить воду. Внук ее, сирота, живший с нею, сломал руку, а в доме больше никого не было. Потоком сердитых слов разразилась она на Айшузато, что та толкнула ее, и Айша готова была ответить грубостью, когда вдруг заметила, что старая женщина плачет. Слезы безнадежности и усталости от холода и слабости капали из-под полотенца, покрывавшего ее опущенную голову.
Чистое пламя горящей свечи, улыбающийся Младенец, который излучал теплоту, доброту и любовь, с одной стороны, и с другой — старушка, скользящая по грязи, плачущая от холода и усталости. Айша внезапно почувствовала острую жалость к ней. Поставив свои ведра в безопасное место возле дороги, она взяла из рук Мзуды ведра.
— Я принесу тебе воды, — сказала она. — А ты иди домой.
Она спустилась назад, сбегая вниз по тропе. Старая женщина стояла, раскрыв рот от изумления. Когда Айша вернулась, Мзуда была уже в хижине и что-то искала под настилом, который служил ей постелью. Айша поставила ведра и направилась к выходу, но Мзуда, подбежав к ней, сунула ей в руку что-то мягкое и теплое.
— Ты хорошая девочка, — сказала она, — вот тебе за это свежеиспеченная лепешка.
Несколько мгновений Айша молча стояла под дождем, глядя на драгоценный подарок. Ее сердце внезапно озарилось радостью и солнечным светом: дети более всего любят это лакомство — лепешки кайф, сбрызнутые маслом и запеченные на сковороде. Маленькие дети с аппетитом уплетают их за обе щеки, захватив полностью в ручонку. Они перепачкиваются маслом, но получают от этого большое удовольствие.
Айша так обрадовалась, что сразу стремглав побежала домой, и только у бамбуковой изгороди вспомнила о ведрах. Пришлось возвращаться. К счастью, мать ничего не заметила. Девочка вошла в дом, будто ничего и не произошло, и никто так и не узнал об удивительной тайне, которую она крепко хранила в себе.
У нее не было красивой бумаги, как у Петры, но она выбрала два больших блестящих листика и спрятала свою лепешку между ними, потом положила все это в укромное место в уголок под козью шкуру. А ночью она взяла лепешку в свою постель. Ничего не случится, если и полежать на ней, ведь она все равно плоская!
Труднее было на другой день незаметно для матери отнести свой подарок в город, ведь завернуть ее было не во что. Айша положила лепешку на голову, аккуратно обвязалась полотенцем и двинулась в путь с величайшей осторожностью и достоинством. Когда они пришли к большому дому, у нее от напряжения устала шея, и она была рада спрятанный в платке подарок положить в угол на кухне. Впереди еще долгие часы ожидания, прежде чем на улице зажгутся фонари и она сможет побежать по волшебной лестнице, увидеть четыре зажженных свечи и положить свой подарок у ног Младенца.
Интересно, там ли уже Младенец? Два раза она выходила на цыпочках в переднюю и чутко прислушивалась: не прозвучит ли нежное агуканье или довольный лепет. Но все было тихо, и дверь в детскую была плотно закрыта. Пока это ее не особенно тревожило. Возможно, Младенец прибудет на корабле, и все ушли на пристань встречать Его.
Иногда холодные зимние лучи солнца пробивались сквозь нависшие тучи, и тогда можно было увидеть через пролив берега Испании. Европейцы радостно смеялись и уверяли, что Рождество будет прекрасное. Наступили сумерки, расцвеченные великолепием ярких разноцветных огней города. Все магазины были открыты в канун Рождества, и улицы запружены людьми.
Мать Айши, как обычно, занималась уборкой во внутреннем дворе, Фатима куда-то исчезла. Айша осталась одна на кухне. Явно наступил момент пойти и посмотреть Младенца.
Безусловно, там сейчас зажигают четыре свечи. Надежда, любовь, страх, мужество, благоговение и страстное желание — все эти смешанные чувства хлынули в простое маленькое сердце, подобно мощному приливу, и повлекли ее в темную переднюю, куда она пошла, затаив дыхание и крепко прижимая к груди свою драгоценную лепешку.
Осторожно на цыпочках подошла она к лестнице и посмотрела вверх. В этот раз дверь была широко открыта, и оттуда лился мягкий гостеприимный свет, более яркий, чем прежде, ведь завтра будет Рождество, и Петра зажгла все четыре рождественские свечи в честь этого праздника.
Вокруг было тихо. Может быть, Младенец спит? Айша, порозовевшая от счастливого ожидания, стремительно направилась вверх по лестнице в свою сказочную страну. Вот дна уже на верхней площадке и так же стремительно идет к заветной двери, но вдруг чья-то грубая рука схватила ее за плечо... Не успев закричать от неожиданности, она почувствовала, как ее толкнули вниз. Оскорбленная и потрясенная, задыхаясь от страха, Айша не могла понять, что же произошло. Но вот при свете из кухонной двери она увидела искаженное от гнева лицо Фатимы.
— Я все знаю! — злобно шипела она, не осмеливаясь громко кричать в передней. — Цора все рассказала мне... Красться наверх в комнату моей госпожи... Вот я тебя и поймала! Только попробуй сделать это еще раз и... и... тебе будет конец! Я все расскажу твоей матери! — кричала она, не переставая бить девочку.
Айша пришла в себя и закричала. Фатима ударила ее по губам, потащила к парадной двери, вытолкнула на улицу и заперла за ней дверь на ключ!
Несколько мгновений девочка стояла на ступеньках совершенно одна, все еще прижимая лепешку к своему сердцу. Она не имела никакого понятия куда ей идти. Только бы подальше, подальше от ужасной Фатимы.
Горько плача, она побежала вниз по оживленному бульвару. Она почти не замечала, что со всех сторон наталкивалась на людей. Самое плохое было не то, что ее трясли и били. Нет, об этом она почти не думала. Ужаснее всего было то, что она так и не увидела Младенца, будучи всего в нескольких шагах от Него. Несомненно, Он был там, в детской, и крепко спал в мягкой колыбели, освещенный нежным светом четырех горевших свечей! А лепешка, которую она собиралась с благоговением положить на Его одеяльце, все еще была у нее в руках.
Отчаяние настолько овладело ею, что она не услышала ни крика прохожих, ни свистка полицейского, регулировщика уличного движения, ни визга тормозов, когда переходила улицу. И позже она никак не могла припомнить, как это случилось, что ее сбил большой фургон.
Айша лежала на дороге без сознания, вокруг собралась толпа. Все возбужденно говорили на разных языках, обсуждая происшествие, пока не прибыла карета "скорой помощи" и не увезла ее в английский госпиталь, находившийся на скале, откуда виден был весь Гибралтарский пролив.
