Ор. Название: The Secret of the Fourth Candle (Patricia St. John)
© Фриденсштимме 1990
Серия: По Следам Веры 3
Розповідь: Сюрприз перед рассветом - Плащ - Тайна четвертой свечи
Глава: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6
Вторая свеча
Неделя проходила очень быстро. Айша мыла, чистила, убирала, как и прежде, однако, все было как-то по-другому, чем до сих пор. Та белая свеча, горевшая в зеленом венке, светом своим освещала ее будни и в часы бодрствования, и даже во сне.
Ее беспокоил вопрос: разрешат ли ей снова пойти в дом золотоволосой девочки? В прошлое воскресенье Зейфа не совсем справилась с заданиями матери: коза съела свой корм, приготовленный на понедельник, ребенок упал на кошку и та поцарапала ему нос. Зейфа тут, собственно, была ни при чем: так могло случиться с каждым. Но рана на носу ребенка каждый раз напоминала матери, что Зейфа еще слишком мала, чтобы оставлять дом под ее ответственность. В пятницу Айша присыпала царапину мукой, надеясь, что мать забудет о случившемся. Но мать не забыла. Она ворчала весь субботний день, и судьба Айши висела на волоске. В воскресенье утром пошел дождь, а это предвещало грязные полы, которые надо было мыть несколько раз в день. У матери болела голова, и она решила еще раз доверить малышку Зейфе.
— Собирайся, Айша, — повелела она недовольным тоном, набрасывая на себя свободную белую накидку, которая покрывала ее с головы до самых пят. — Тебе придется сегодня опять помочь мне, хочешь ты этого или нет. А ты, Зейфа, если не будешь как следует смотреть за ребенком, то получишь хорошую взбучку!
Зейфа молча кивнула и полным ртом продолжала жевать свой завтрак. Она знала, что обещанные угрозы матери редко выполнялись. Если она действительно бралась за хворостинку, то нужно было только убежать в сад и переждать там минут пять. За это время мать забывала о наказании.
— Да, мама, я пойду и помогу тебе! — с готовностью ответила Айша.
И снова они вместе шлепают по грязной дороге через выгон. Вот и город, мраморные ступени, звонок у парадного входа. И опять Айша моет пол в большой кухне и вытирает сервиз, со страхом выслушивая всякие угрозы Фатимы, что с нею случится, разбей она что-нибудь. Одним словом, день прошел точно так же, как и в предыдущее воскресенье. Но за полчаса до возвращения домой начались приключения Айши.
Из гостиной принесли чайный поднос с китайскими чашечками искусной работы. Сердитая Фатима стояла у раковины, мыла их и подавала Айше для вытирания. Матери не было на кухне. Наступали сумерки. Девочка была переутомлена, и усталое воображение вело ее вверх по лестнице в комнату с зажженной свечой. Ей грезилось мерцающее пламя свечи, оно обволакивало ее теплом и уютом... Она почти засыпала на ходу.
Вдруг изящно исполненная чашка выскользнула из ее рук и, ударившись о каменный пол, разбилась на мелкие кусочки. На секунду Айша оцепенела, глупо глядя на пол перед собой, но сильный удар по голове привел ее в чувство. Разъяренная Фатима готовилась поднять свою загрубелую руку для второго удара.
— Ах, ты, противная вшивая тварь! — вопила она. — Госпожа даже не знает, что ты в доме! Твоя мать будет за все отвечать, а не я!
Она с силой опустила руку, но Айша успела увернуться от удара и с быстротой птички выпорхнула из кухни. Она была в панике и от ужаса и страха почти ничего не видела. В этом большом холодном и враждебном доме она надеялась только на одно место, где могла бы почувствовать себя в безопасности, там, где горело то небольшое пламя свечи. И никакой гнев и страх, конечно, не смогут настигнуть ее там. Она проскользнула в переднюю, и удар Фатимы пришелся по столу. От сильной боли кухарка не смогла тотчас бежать за девочкой. Когда же она бросилась в погоню, от Айши уже и след простыл. Увидев парадную дверь открытой, она подумала, что девочка выбежала на улицу, и, скрипя зубами, вернулась на кухню.
Тем временем Айша устремилась в переднюю прямо к лестнице. Взглянув сквозь слезы наверх, она увидела свет в открытой двери, гостеприимно приглашавший ее войти. Она запрыгала по ступеням, как испуганный зайчонок. Стремительно вбежав в детскую и захлопнув за собой дверь, Айша бросилась на пол к ногам маленькой девочки, всхлипывая во весь голос и дрожа всем телом.
Петра, так звали золотоволосую обитательницу этой комнаты, удивленно смотрела на нее. Миловидная и приветливая, она была добрым ребенком, и вид плачущей сверстницы обеспокоил и даже огорчил ее. Узнать причину случившегося Петра не могла, так как не знала арабского языка. Но чтобы успокоить девочку, она слегка потрясла ее за плечо. Айша подняла голову, перестала плакать и глубоко вздохнула. Потом перевела взгляд на стол посреди комнаты и уставилась на него, как вкопанная. На венке из вечнозеленого растения уже две свечи горели ясным белым пламенем, отражавшимся в красивых глазах Петры и в слезах на лице Айши.
Две свечи в это воскресенье, а в прошлое только одна?! Петра улыбнулась и указала на них, как будто там таился какой-то секрет — секрет мира, добра и покоя, далеко-далеко уводивший ее и от злой Фатимы, и от холодной ненавистной кухни. Ее сердце согрелось радостью и покоем. Улыбнувшись в ответ, она подошла ближе к девочке, так, что ее грязная поношенная юбка задела прелестное белое благоухающее платье Петры, но они оба не заметили этого.
Множество вопросов возникло в голове Айши, но получить ответ на них она ни у кого и нигде не могла, и слезы опять заполнили ее глаза. Почему в прошлое воскресенье горела одна свеча, почему в это — две, когда зажгут третью, и когда четвертую? Что произойдет, если будут гореть все четыре? Она указала Петре на две негорящие свечи и знаками просила зажечь их. Но Петра отрицательно покачала кудрявой головкой. Очевидно, это было невозможно. Они молча стояли возле стола, маленькая принцесса и оборванная служанка, близкие по духу и потому счастливые. Вдруг в передней послышались шаги, грубо нарушившие светлые чувства мира и безопасности. Они напомнили Айше, что за стенами этой мирной комнатки с горящими свечами ее подстерегает опасность, ведь она бессовестно вторглась в такое место, где не имела право находиться. От страха у нее расширились глаза. С ужасом она бросилась к двери и стремительно выскочила из комнаты, сбежав по темной лестнице так же легко и бесшумно, как и поднялась несколько минут назад.
Но Петра, такая же шустрая, бросилась ей вслед. Единственный ребенок в семье, она почти всегда была предоставлена сама себе, огороженная от сверстников стенами великолепной детской. У нее не было ни братьев, ни сестер и внезапное появление остроглазой незнакомки с взъерошенными волосами, из темноты вступившей в волшебный круг ее свечей, воспринявшей как удивительное событие эти две зажженные свечи, было подобно чудесному приключению из захватывающей книги. Нельзя допустить, чтобы Айша просто так опять бесследно исчезла! Может, она знает немного по-испански? Петра в школе уже выучила несколько слов. С лестничной площадки она негромко, но внятно сказала вслед убегавшей:
— Venga... Domingo otro! ( Приходи опять... в следующее воскресенье!)
Она быстро вернулась назад, и как раз вовремя: через минуту в комнату вошла Цора, приставленная к ней служанка. Петра, как ни в чем не бывало, снова стояла возле стола, хотя немного запыхалась. Цора вошла с ведром угля, чтобы зажечь огонь в камине, и, проходя по передней, не заметила мелькнувшую по лестнице тень и не догадалась о тайне Петры. И мать Айши, всю дорогу скорбевшая о разбитой чашке, также ничего не знала об их встрече. Тайна эта была надежно упрятана в сердцах двух маленьких девочек. Айша тоже знала довольно много испанских слов. Она научилась им от цыганских детей, живущих в соседнем квартале. Услышав слова Петры, она прекрасно поняла их значение.
В течение всей следующей недели она в шуме веток мимозы всегда слышала только три слова, три коротких многообещающих слова, которые тихо и внятно были сказаны ей сверху, из святилища белых свечей: "Venga... Domingo otro!"
